— У нас нет на это времени. Зейн, ты поможешь Солу. Финн может пойти через задний выход один. Мы с Кейди воспользуемся лифтом. Рик может пойти с Грейс через передний.

— Спереди слишком опасно.

Зейн встал рядом с братом.

— Это наименее опасно. Никто не ожидает, что вор воспользуется парадным входом. К тому же Рик поможет отвести подозрения.

— План хорош. Давайте двигаться.

Я указываю на лестницу. Нет времени спорить.

Зейн наклоняется ко мне.

Мне становится тесно в груди.

— Будь осторожна, тигрёнок. — Шепчет он.

Я бы хотела ничего не чувствовать, но когда Зейн проводит пальцами по моей щёке, я чувствую все.

Не говоря ни слова, отворачиваюсь и следую за Риком. Музыка, звучащая во время танца, помогает унять наши шаги, но все равно кажется, что мы находимся на грани открытия.

Он направляет свой фонарик перед нами.

— Поскольку мы используем фронт, можем идти немного медленнее. Срочное движение привлекает больше внимания.

— Хорошо.

Я выдохнула.

Его длинная нога отбрасывает тень на пол.

Поднимаю на него взгляд.

— Почему я не видела тебя на похоронах?

— Не очень люблю.

— Похороны?

— Свою мать.

— А.

— Честно говоря, это облегчение, что она наконец-то умерла.

Я сморщилась. Это грубо.

Он замечает моё выражение лица и объясняет:

— Она бросила меня, когда я был ребёнком, а потом вернулась спустя годы и попросила меня украсть деньги у моей приемной матери, чтобы она могла купить наркотики. Эта женщина никогда не была матерью при жизни, поэтому я не буду относиться к ней как к матери после смерти.

— Мне жаль.

— Не стоит. — Он покачал головой. — Её смерть научила меня одной вещи. Жизнь коротка. Я хочу быть лучшим братом для Кейди и Виолы. Я хочу быть лучшим парнем. Просто никогда не знаешь, когда в последний раз скажешь кому-то «я тебя люблю».

Я думаю о маме. Когда я видела её в последний раз, набросилась на неё. С тех пор она так и не вышла на связь.

Надо написать ей сегодня вечером…

Впереди проскакивает тень.

Я вскрикиваю и чуть не переворачиваю тележку.

Рик хихикает.

— Расслабься. Это просто кошка на дереве снаружи.

— О.

Я облизываю губы.

— Ты нервничаешь. — Замечает он.

— Я не очень люблю рисковать.

— Правда?

— Разве не видно?

— Честно говоря, под этой маской трудно что-то разглядеть.

Я бросаю на него оценивающий взгляд. Есть что-то в том, как он наблюдает за мной. Это не грубость и не заинтересованность. Но в нем много любопытства, как будто он пытается меня разгадать.

Смотрю прямо перед собой.

— Что Кейди сказала обо мне?

— О, ничего. Абсолютно ничего. — Он потирает затылок. — Я даже не знаю, как тебя зовут.

— Меня зовут Грейс Джеймисон. — Говорю я, толкая тележку. Мои пальцы сгибаются на ручках. — Но друзья зовут меня Грейс. Я преподаю математику…

— Я думал, что литература? — Я пристально смотрю на него, и все его лицо краснеет. — Ты умная.

— А ты лжец.

Он краснеет.

— Кейди могла упомянуть о тебе несколько вещей. Ты её любимый учитель, знаешь ли. Не считая парня-музыканта, который дал ей стипендию.

— Маллиз. — Говорю я.

Он был моим единственным другом Redwood Prep до того, как попал в неприятную историю с «The Kings», был ложно обвинен, а потом ушёл с разрушенной репутацией.

Рик кашляет.

— Ты близка с группой?

— Не очень.

— А как насчёт одного человека в группе?

Я пристально смотрю на него.

— Нет.

— Верно. Верно. — Он смотрит на тележку, которая едва не прогибается от веса всех коробок. — Хочешь, чтобы я немного поднажал?

— Если кто-нибудь увидит нас, он удивится, почему ты ведёшь себя как официант.

Музыка становится громче.

Мы приближаемся к танцполу.

Я проверяю свои часы.

Сол и Зейн уже разожгли костер?

Рик оглядывается по сторонам.

— Так это и есть Redwood Prep.

— Не так уж впечатляет, верно? — Говорю я с сарказмом.

— Половину времени я не понимаю, что происходит в этом блестящем мире. — Он жестом показывает на мраморные полы и высокие потолки. — Как будто на вас, людей, не распространяются правила.

— Это неправда.

— Правила действуют?