Шрифт:
– Ты видел этого типа? – спросил Кубик.
– Да, – ответил Фредди. – Мы встречались.
– Как это?
– Ну, так. Как люди встречаются.
– Где?
– Не все ли равно?
– Зачем он тебе нужен?
– Ну что ты пристал!
– Просто спрашиваю.
– Почему?
– Интересно, кто он такой.
– А почему?
– Ну, господи! – вскричал Кубик. – Я сюда хожу с детства, ничего не меняется, и вдруг этот субъект…
– Моя фамилия Мич, сэр.
– Вдруг мистер Мич говорит, что салон продали какому-то Антони. Мне интересно, кто он такой, можно ли на него положиться.
Подозрения Фредди не угасли.
– И все?
– А что тебе еще надо?
– Ты не от газеты?
Кубик удивился еще больше.
– О чем ты говоришь?
– Ну нет так нет! Я просто подумал…
– Что?
– Что ты собираешь материал для колонки «Слухи, сплетни».
– Какая колонка! Я там уже не работаю.
– Выгнали? – спросил Фредди, давно удивлявшийся, что приличная газета держит Кубика. – Давно?
– Ничего не выгнали. Они очень мной довольны. Ярко, говорят, умно…
– Так чего ж ты ушел?
– А ты не слышал?
– О чем?
Лорд Бриднорт схватил друга за лацкан.
– Женюсь!
– Женишься?
– Вот именно. На Луэлле, единственной дочери Дж. Тротмортона Бимиша из Нью-Йорка.
– Не может быть!
– Может.
Фредди закурил сигарету.
– Она что, слепая?
– Почему?
– Да так, подумал… Ладно, поздравляю и так далее. Когда ж это ты успел?
– Позавчера. Вчера было в «Морнинг Пост».
– Не читаю, все времени нет.
Тут Фредди остановился. Его осенила идея. Глаза у него засветились, как светятся они у истинных мастеров.
– А этот Бимиш богатый?
– Чуть не лопнет.
– И лысый?
– Конечно. Они все лысые.
– Значит, – сказал Фредди, – ему нужен бальзам Прайса. Помнишь, я тебе дал флакон?
– Дал? А, помню! Я его кокнул.
– Ну и дурак. Очень полезная штука. – Он повернулся к Мичу. – Пошлите дюжину флаконов лорду Бриднорту, в клуб «Трутни», на Довер-стрит.
Мичу это понравилось. Дело есть дело.
– Хорошо, сэр.
– А ты их дай этому типусу.
Лорд Бриднорт заколебался:
– Послушай, ну как я дам? Мы не очень близко знакомы.
– Да ты женишься на его дочери.
– Понимаешь, люди не любят, когда намекают на их лысину. Вот мой папаша…
– При чем тут папаша?
– А Елисей? [9]
– Какой еще Елисей?
– Такой. Из Библии. Тоже был лысый как шар. Намекнули на это дети, и – хапц! – их съел медведь.
Фредди нервно засучил прекрасно обутыми ногами. Довод был веский, но инстинкт продавца – тоже не шутка.
9
Елисей – 4-я Книга Царств, гл. 2.
– Вот что, – сказал он, – когда ты его увидишь?
– Сегодня, в «Ритце». Потом пойдем в Тауэр.
– Возьми и меня, я с ним поговорю.
Эта мысль Кубику понравилась.
– Ну, если ты сам… Медведей не боишься? Тогда пошли.
Фредди посмотрел на часы.
– В «Ритц» забежать успею. В 2.30 у меня встреча.
– С кем?
– Да так, с одним…
– А не с одной?
– Если бы! Когда мистер Антони вернется, – обратился он к Мичу, – скажите, что заходил Чок-Маршалл и зайдет опять.
– Хорошо, сэр.
Кубик вернулся к прежней теме:
– Кто этот Антони? В жизни не слышал.
– Да вот, знаешь, Антони… Фамилия такая. Пошли.
На Мотт-стрит они схватили такси и доехали до «Ритца». Фредди был собой доволен. Как ни поразили его недавние события, о своей миссии он не забывал.
12
Несколько минут после того, как жених и его расторопный приятель уехали в гостиницу, мистер Мич располагал салоном по своему усмотрению. Как хороший парикмахер, он потратил это время на подготовку к новому визиту – наточил бритву, переставил шампуни и лосьоны, поправил объявление на стене, сообщил любопытному ребенку точное время и, вполне довольный, встал на пороге, чтобы подышать тем, что на Мотт-стрит называют воздухом.
Когда течение мыслей подвело его к проблеме, заглянуть ли на угол, в «Кружку и гусеницу», дверь этого заведения открылась, и оттуда вышел человек.
Он был массивен, приятен с виду и обвешан пакетами. При виде него Мич бросился к бритве и принялся ее точить. Послышался свист, и вошел сам хозяин, мистер Антони.
– Привет, Мич, – сказал он. – Вот и я.
– Очень рад, сэр, – отозвался учтивый парикмахер.
– Бритву точите?
– Да, сэр.
– Точите, Мич, точите.
Тони сложил пакеты на столик у дверей с надписью «Женский зал». Для человека, перенесшего удар, он выглядел слишком хорошо. И неудивительно: еще никогда он не был так счастлив.