– Может, сэр. Отпраздновала день рождения, а потом…

– Какой ужас! Да, бывают на свете легкомысленные, корыстные женщины.

– Не все они такие, сэр, – сказал рыцарственный Мич.

– О, как вы правы!

– Моя невеста в жизни бы так не сделала.

– Вы уверены?

– Совершенно, сэр.

Они помолчали. Тони поиграл мылом для бритья.

– Кстати, Мич, – сказал он, – как вы предлагали руку и сердце?

– Ну, сэр…

– Нет, серьезно. Мне очень нужно знать! Как это вообще делают?

– Понимаете, сэр, по вдохновению.

– По вдохновению?

– Да, сэр. Как-то так, приходит в голову… К примеру, с первой барышней мы сидели на кладбище, и я ее спросил, не хочет ли она, чтобы на ее могиле была моя фамилия.

– Ей понравилось?

– Очень, сэр.

– Но вы на этом не остановились?

– Нет, сэр.

– Так-так… А во второй раз?

За очками Мича что-то мелькнуло. Он явно вспоминал давние, счастливые дни.

– Пошли мы в кино…

– При чем тут кино?

– Фильмы, сэр, очень чувствительные. Рональд Колмен [10] , сэр, это вам не фунт изюма. После сеанса я просто обнял ее и поцеловал.

– Она обрадовалась?

– По всей вероятности, сэр.

Тони посмотрел на Мича с восхищением.

– Чего же вы восемь лет тянете? Поразительно!

– Она не жалуется, сэр. А вы не собирались жениться?

Этот бесхитростный вопрос подействовал на Тони так, словно ему ударили шлангом по переносице.

– Черт! – воскликнул он.

За две волшебные недели Тони и не вспомнил о Вайолет, разве что мельком, мимоходом. Ему казалось, что она давно в прошлом. Но кто сказал, что помолвка расторгнута? Он так считает – а она? Очень может быть, обходит магазины, покупает приданое…

Сейчас, здесь, он не мог понять, почему оказался таким кретином среди этих роз. Ну, хорошо, он там был, и она была, но что из этого следует? При чем тут поцелуи? И вдруг…

Его передернуло. Он вспомнил все до мелочей. Да, после таких сцен не отступишь. Если она собирается выйти за него замуж, он связан, выхода нет.

– Черт! – воскликнул он. – Да. Собирался.

– Вот как, сэр? – удивился Мич. – А как вы к ней подступились?

– Мич, – сказал Тони, – я не подступался, она на меня набросилась.

Помощник снова удивился и хотел продолжить расспросы, но дверь женского зала открылась, и вошла Полли, сменяя духом весны дух бриллиантина и лорда Бриднорта. При ее появлении весь мрак исчез, как исчезали волосы под рукой Джорджа Кристофера Мича. «Бог с ним, с будущим, – подумал Тони. – Настоящее, вот что важно!» А оно включало свидание с Полли.

Легко сказать, свидание. А вдруг Мич не уйдет?

– О, вот и вы! – возликовал Тони. – Я жду-жду…

– Только пять минут, сэр, – уточнил аккуратный Мич.

Тони не согласился:

– А мне показалось, часы. Идите, вешайте «Закрыто»!

– Вы закрываете салон? – вскричала Полли. – В субботу?

– Вот и я говорил, мисс, – удовлетворенно сказал помощник.

Тони взмахнул бутылкой.

– Хватит-хватит! Не спорьте. – Тут он заметил, что делает, и посмотрел на бутылку с сомнением. – Не надо бы ее трясти. Или надо? – Он присмотрелся к этикетке. – Никогда такого не пробовал. Интересно, хлопнет оно? Вот что, Мич, смотрите на меня, и, когда надо, чмокните. Создаст, как говорится, атмосферу. Ах, забыл, вы же уходите! Идите, идите.

– Если вы решили закрыть, сэр… в такое время… в субботу…

– Да, да, да.

– Тогда мне здесь нечего делать. Разве что…

Тони посмотрел на Мича, как друид на свою жертву.

– Может, вас побрить? – ласково спросил он.

– Нет, сэр, – твердо ответил Мич. – Нет, сэр, спасибо.

– А то, знаете, побрил бы. Что-то давно не работал.

– Вы собирались закусить, сэр.

– Вам не нравится, когда едят в салоне?

– Не мне судить, сэр, – достойно ответил Мич. – У Труффитов так не делали.

Дверь за ним закрылась, и Тони повернулся к Полли, которая раскладывала сандвичи.

– Хороший человек, – сказал Тони, – но есть в нем и снобизм. Никогда не забудет напомнить, с каких высот он спустился.

Полли жевала сандвич со здоровым аппетитом девушки, работавшей все утро.

– Зачем же он ушел от Труффитов?

– В парикмахерских кругах ходят темные слухи, но никто ничего не знает.

– Может, он бывший граф?