Шрифт:
Я опешила, не зная, что еще сказать.
Ему, и правда, было плевать, в отличие от меня…
Я искренне переживала.
Горячее дыхание Лоренса обжигало шею, крепкие руки опутывали с двух сторон, прижимая к твердому телу. Было так тепло и вопреки всему уютно, что глаза сами стали смыкаться.
Это неправильно, засыпать вот так в объятиях врага. Но так хорошо и спокойно.
С этой мыслью я и провалилась в сон, ощущая себя словно на своем месте.
Но ведь…
Это такой бред, правда же?
20.
Меня разбудили запахи выпечки и ароматного кофе, что ненавязчиво проникали в ноздри, будоража аппетит.
Я открыла глаза, лениво потянувшись на шелковых простынях, как вдруг заметила перед собой белый потолок с массивной серебряной люстрой в виде колец.
Я же… я…
В комнате Лоренса Блэквуда!
Резко приподнявшись, я стала оглядываться по сторонам.
Блэквуд сидел в кресле у противоположной стены, перекинув ногу на ногу, и задумчиво разглядывал меня. Его белые шелковистые волосы небрежно разметались по плечам, а проницательный взгляд голубых глаз скользил по моим обнаженным бедрам.
— Выспалась? — произнес он, задумчиво поднося руку к губам, и я неловко поджала под себя ноги, вспоминая об отсутствии на мне нижнего белья. — Твой завтрак, Фрэйз.
— Скорее ужин, — поправила я, замечая на широком письменном столе серебряный поднос с фруктами, горячими булочками, легким салатом и двумя кружками с кофе. — Где ты все это взял?
— Когда у тебя есть деньги, это не проблема, — ответил он, и я досадно отвела в сторону взгляд.
Верно…
Блэквуд заметил незначительные перемены в моем настроении и слегка нахмурился.
— Ешь, иначе звук твоего голодного желудка услышит вся академия.
Я неторопливо поднялась с постели, ступая босыми ногами на деревянный пол, и направилась в сторону мерзавца, который внезапно стал моим спасителем.
Волк в овечьей шкуре…
Из спасителя он в любой момент мог превратиться в карателя.
Я знала, что не стоит обольщаться. Но сердце трепетало, утаивая мнимую надежду где-то глубоко внутри.
Опустившись в кожаное кресло у стола, я сразу же потянулась к бокалу с кофе и сделала внушительный глоток.
Боже, как вкусно!
Я изумленно округлила глаза, искренне не понимая, где он достал такой потрясающий кофе, ведь явно не из нашего буфета.
— Это лучше виски? — многозначительно произнес он, и у меня словно молнии пронеслись по венам, прожигая изнутри.
Он знает? Догадался?!
Я ничего не ответила, уставившись на черный, словно ночь, напиток, а после, как ни в чем не бывало, стала оглядываться по сторонам.
Вокруг царил идеальный порядок.
Книги на полках были сложены строго в одном направлении, каждая вещь на письменном столе лежала исключительно ровно, словно по линейке. Никаких разбросанных вещей, полотенец, грязных кружек и тетрадей…
Только сейчас я поняла, насколько он педантичен.
Если задуматься, я никогда не видела Блэквуда с легкой щетиной на лице, в небрежно отглаженной рубашке или с испачканной сумкой, которую студенты обычно бросали на пол или на траву во время перерывов.
Вокруг все было слишком чисто и идеально. Он и в учебе был такой же.
Бесит.
— Ты можешь снова открыть портал? — поинтересовалась я и без каких-либо стеснений потянулась к булочкам на широкой тарелке.
— Зачем? — произнес, деловито сложив руки на груди, пока я жевала пирожок с джемом и запивала его самым вкусным кофе, который когда-либо пробовала.
— Затем, что мне надо вернуться в комнату… — пояснила я, вспоминая свое похищение, то есть спасение. Запуталась уже. — Разве непонятно?
— Нет. Ты говоришь с набитым ртом, — усмехнулся он, и я немного смутилась.
Плевать.
Есть хотелось ужасно, поэтому после того, как я дожевала булку, сразу же потянулась к тарелке с овощным салатом, взяв в руку серебряную вилку.
Ах, да. Еще одна деталь…
Лоренсу нравилось серебро. Почти каждый элемент в его интерьере, как и украшения на нем самом в виде цепочки и кольца, содержал этот благородный металл.
Не удивительно, ведь он так ему идет.
Помню, как впервые увидела юношу с необычным цветом волос, напоминающим серебряный шелк и почти сразу очаровалась им, пока не узнала, что это сын того самого человека, который разрушил мою семью.
Ярость, злость, обида вспыхивали внутри каждый раз, когда я видела его, а когда он показал свое истинное лицо — от былого очарования не осталось и следа.
— Где ты была? — внезапно произнес он, и я замерла на месте. — И чей на тебе был халат?