— Спасибо, вы очень добры, — поблагодарил он хозяина дома.

Каролина пнула Гатри ногой под столом. Уже была ночь на пороге, возможно, где-то их подстерегали индейцы или ждали другие беды; и тем не менее Каролина чувствовала себя неуютно в доме Фиска и стремилась продолжить поездку. Она любезно улыбнулась хозяину.

— Вам уже не нужно заниматься скотиной?

— Овцами, — уточнил Фиск, изрядно захмелевший. Фиолетово-красные прожилки покрывали его мясистый нос. — У меня овцы. Как раз сейчас мой брат Финн занимается ими. Финн Фиск.

Каролина повторила про себя это имя и улыбнулась еще шире.

— Мы не будем вас стеснять, — сказала она уже серьезно, — мы поедем дальше.

— Нет, мы останемся, — вмешался Гатри.

— Пойду узнаю, почему ваша дворняга роется на моей брюквенной грядке, — дипломатично сказал Фиск. Он поднялся со стула и проковылял за дверь.

— Мне не нравится здесь, — раздраженно прошептала Каролина, когда старик удалился. — Я хочу ехать.

Гатри наклонился к Каролине, и она поморщилась от исходившего от него запаха самогона.

— Тогда немедленно собирайся и уезжай, учительница. Когда встретишь шайку шошони, следом за которой мы ехали, передай ей от меня привет.

Каролину испугали его слова; она, слегка побледнев, спросила:

— Вы их видели?

— Я видел их следы. Нам повезло, что они не сделали остановку прошлой ночью и не зажарили Тоба на ужин.

— Вы запугиваете меня? — недоверчиво спросила Каролина.

Она представила себе расстояние, которое им еще нужно было проехать, и вспомнила ужасные рассказы о нападениях индейцев:

Гатри смотрел на нее без улыбки:

— А ты как думаешь?

— Я остаюсь, — сказала она со вздохом.

— Отлично! — Гатри слегка дернул ее за косу. — Надеюсь, ты твердо решила? И старайся не доставлять мне больше хлопот. Иначе я заставлю тебя произвести уборку в домике Фиска в благодарность за его гостеприимство.

— Вы совершенно бесчувственны.

Гатри вопросительно поднял брови. Задержавшись у двери, он сказал:

— Я пойду устроить лошадей в амбаре. В мое отсутствие подумай, как должна вести себя добродетельная супруга.

Каролина вскочила на ноги со сжатыми кулаками. Но поскольку от Гатри зависела безопасность поездки в Ларами, она не могла дать волю своему гневу. «Бедная Адабель, — подумала Каролина. — Ее ждет печальная участь».

Только, конечно, не по ночам. Впрочем, одно это компенсировало остальное.

Каролина вышла из дома и, заслонив рукой глаза от солнца, стала вглядываться в даль. Индейцев не было видно. Успокоившись, что в ближайшее время опасность им не грозит, Каролина отправилась к амбару, решив держаться от Гатри подальше.

Когда она вошла, он чистил своего мерина. При ее появлении он ухмыльнулся, но ничего не сказал, и продолжал заниматься своим делом. Фиск занимался пегой кобылой и говорил без умолку.

Каролина села на охапку прелого сена и сделала вид, что размышляет о поведении добродетельной жены.

Когда лошади получили все, что им нужно, Фиск объявил, что по случаю прибытия гостей он зарезая курицу, которая перестала нести яйца, Каролина приготовила на обед куриный суп с клецками и отварила полную кастрюлю брюквы.

Фиск провозгласил, что это лучший из обедов, которые ему когда-либо приходилось пробовать. Он вызвался ночевать в амбаре, чтобы гости имели возможность поспать на его кровати.

Каролина была уверена, что амбар больше удовлетворял требованиям гигиены, но ей не хотелось ссориться с Гатри, и она решила смириться.

Однако Гатри, улыбнувшись и поблагодарив старика, отказался от приглашения. Он сказал, что, путешествуя, он предпочитает спать рядом с лошадью.

Фиск был великодушным. Он дал им керосиновую лампу, чтобы освещать путь от дома до амбара.

Тоб, насытившийся тушеной бараниной, прыгал рядом с Каролиной, тычась в ее ладони своим холодным мокрым носом. Каролина была озабочена предстоявшим ей испытанием — она твердо решила не уступать чарам Гатри.

В амбаре Гатри подвел Каролину к веревочной лестнице, ведущей на верх сеновала.

— Я уже расстелил там одеяло, — сказал он.

Он подвернул фитиль лампы, и амбар погрузился в кромешную тьму. Только слабые лучи лунного света пробивались сквозь щели в стене.

— Только после вас, миссис Хэйес, — добавил он, слегка шлепнув Каролину по заду.