Но дело не только в этом. От Каролины родились бы скорее всего худосочные, крикливые и нахальные дети. Разве такие качества не передаются из поколения в поколение? Адабель же может подарить ему дюжину младенцев-крепышей, безмятежных и сладкоголосых.

Гатри нахмурился. Впервые его собственные мечты показались ему несколько примитивными. Однако они позволяли ему преодолевать сильное желание вернуться в Ларами, к Каролине.

Вопреки своей воле и рассудку, Гатри вновь и вновь вспоминал Каролину, ее обнаженное, податливое тело, которое нежно откликалось на любое его желание. Тощая Каролина или нет, но в глубине души Гатри вынужден был признать, что она была весьма привлекательна для мужчины.

Заглянув в банк, Каролина отправилась далее в платную конюшню, где приобрела пегую кобылку и великолепного коня для Флинна. Если удастся ее смелый замысел, ей с Ситоном понадобятся резвые скакуны.

Когда она вывела лошадей из конюшни, на дороге появился Тоб, приветствующий ее громким лаем. Каролина просияла, полагая, что вернулся Гатри. Однако вскоре она поняла, к своему огорчению, что пес прибежал один.

Все же Каролина была рада тому, что у нее был хотя бы один друг в незнакомом городе. Прежде чем направиться к зданию тюрьмы, она зашла на рынок и купила кость для Тоба.

В кармане брюк Каролины был спрятан пистолет. Он был заряжен. Молодая женщина надеялась, что пистолет не выстрелит самопроизвольно и не ранит кого-нибудь.

Например, саму Каролину.

Подойдя к тюрьме, она с удовлетворением обнаружила, что Флинн находится в камере один и занят завтраком. Увидев Каролину, Флинн так быстро вскочил с койки, что чуть не опрокинул поднос с едой. Он вытаращил глаза на ее экзотический костюм.

— Боже мой, Каролина! Неужели ты могла появиться на людях в такой одежде?

Если Ситон и был обескуражен ее недавним заявлением о расторжении помолвки, то не показывал вида. «Вероятно, до него еще не дошло значение этого события», — сочувственно подумала Каролина. Нужно было время, чтобы он это осознал.

Каролине больше всего доставляла облегчение мысль, что ей не нужно будет пугать кого-нибудь своим пистолетом. Позже, когда минует опасность, она распрощается с Ситоном, вернется домой и начнет подготовку к очередному предприятию — поискам Лили и Эммы.

— Не обращайте внимания на мою одежду, — сказала Каролина. — Со мной пара лошадей за углом. Я приехала освободить вас и дать возможность доказать свою невиновность.

Ситон схватился за прутья ограждения в нетерпеливом стремлении выйти из камеры.

— Тебе придется завладеть ключами старого Чарли, они все время при нем.

Каролина вытащила пистолет и нахмурилась.

— Может быть, мы с помощью этого собьем замок?

Прежде чем она смогла как следует обдумать свою идею, Ситон молниеносно схватил ее за руку. Каролина почувствовала сильную боль в запястье.

— Где Хэйес? — прохрипел Ситон, пытаясь другой рукой вырвать пистолет.

Каролина в смятении сопротивлялась. Она и раньше замечала за адвокатом склонность к жестоким поступкам, но только сейчас осознала их источник.

— Мистер Флинн, я требую, чтобы вы отпустили меня.

Ситон еще крепче стиснул руки Каролины, заставив ее вскрикнуть от боли.

— Мистер Хэйес уехал, — прошептала молодая женщина. — Он сказал, что вы виновны.

— Уехал? Сегодня? — почти выдохнул Ситон. Он прижал Каролину к прутьям и приставил дуло пистолета к ее виску. В это время кто-то вошел в кабинет шерифа.

— Чарли! — воскликнул с тревогой Ситон, заставив Каролину вздрогнуть и закрыть глаза.

Осознание того, что Гатри был прав на сто процентов, было мучительно.

Ситон оказался вором и, хуже того, убийцей.

— Не будем рисковать, — послышалось бормотание старика Чарли. Каролина догадалась о его приближении по звону ключей. — Здесь не отель, черт побери! Надо понимать это.

Придя в себя, Каролина попыталась предостеречь старика криком. Ситон, видимо, почувствовал, что она хочет сделать это, и зажал ей рот рукой.

Маленькие глазенки Чарли едва не выскочили из орбит, когда он увидел Каролину, прижатую к прутьям ограждения камеры с пистолетом, приставленным к ее виску.

— Осторожно, Флинн, — встревожился старый тюремный сторож. — Ты можешь пристрелить леди!

— Открой дверь в камеру, и она останется невредимой, — приказал Ситон.

У Каролины кружилась голова. Ее мутило от страха и отвращения. С отчаянием в душе молодая девушка недоумевала, как она могла быть такой наивной, чтобы верить этому человеку и даже любить его.

Теперь, несмотря на головокружение и отчаяние, вызванные страхом, она наконец поняла, что любила не Ситона, а совсем другого человека, который жил только в ее воображении.