— Неужели это все обязательно тащить из другой страны? — удивилась я. — К нам не возят?

— У Клаву зеленый крем — идеальная база, я не нашла лучше! Попробуй у нас найти красненький кушон Тиртир! Только через всякие сайты с доставкой за кучу денег! И неизвестно в каком состоянии всю эту косметику везут!

— Хорошо, хорошо… Уговорила. Ты бы лучше рассказала, куда лучше в Пусане сходить, а не где румяна покупать. Румяна! Я совсем отсталая, если думала, что румянами последний раз моя бабушка пользовалась?

— Да! — безжалостно отрезала Лика. — Хоть раз попробуй гелевые матовые румяна и все поймешь!

— Я как-то пока привыкла только к трем слоям косметики, очищению и крему, я боюсь этих азиатских привычек с их двумя десятками этапов, — призналась я ей.

— Это у тебя просто нормальных корейцев не было, — утешила она.

Что ж…

Я стояла посреди огромного торгового центра, примерно на одинаковом расстоянии от косметического отдела и канцелярского разврата и ощущала, как два одинаково сильных магнита тянут меня в разные стороны, грозя разорвать.

Но тот, что тянул к блокнотикам — оказался сильнее.

Потому что там котиков было больше!

Наклейки с котиками, розовые наклейки с котиками, персиковые наклейки с котиками, умильные котики на наклейках, клейкая лента с котиками, стикеры с котиками, большие блокноты с серьезными котиками, маленькие блокноты со смешными котиками, бумага для записей с меланхоличными котиками… Переходим к кроликам.

Итак — наклейки с кроликами, розовые наклейки с кроликами…

Ручки! Корейские и японские. Всех возможных цветов, всех вариантов толщины — с блестками, с ароматами, с танцующими корейскими айдолами, которые выскакивают прямо на стол, на котором ты уснула, утомившись от тяжелых занятий, и танцуют, потихоньку стягивая с себя облегающие футболки…

Я уже почти выдохлась и начала жалеть деньги и место в чемодане, когда обнаружила пункт такс-фри и выяснила, что прямо здесь можно будет вернуть налоги за канцелярку! И на эти деньги купить ЕЩЕ!

В моих глазах зажглись розовые сердечки — и я рванула на второй круг.

Впрочем, косметику я бы не пропустила ни за что. Иначе Лика костьми бы легла, но не позволила нашему самолету приземлиться в Москве. Отправила бы обратно — за этой ее хваленой Клаву.

Вообще, азиатская косметика мне всегда нравилась — я любила бледную кожу, тут мы с корейцами во вкусах совпадали. А вот в пристрастиях к переделанным лицам и тонюсеньким фигурам — уже нет. Это даже на экране выглядело фантастично, а когда я вживую увидела такую девочку-модель с молочной кожей, крошечным острым носиком, высокими скулами и бесконечными ногами, тонкими, как макаронины, будто их рисовала трехлетняя девочка в своем альбоме для принцесс — я была в шоке. Хотелось проверить — нет ли где поблизости 3D-проектора, потому что такой человек живым быть не может. Наверное, я бы могла обхватить ее талию двумя пальцами одной руки — большим и указательным.

Кстати, примерно по этой причине мне никто не заказывал одежду из Кореи. Наши фигуры слишком уж нестандартные для нынешней моды.

На главной торговой улице Пусана Кванбок я чувствовала себя какой-то инопланетянкой. Очень коротконогой, толстой и уродливой инопланетянкой.

Слегка отпустило меня только ближе к отелю, где стали встречаться европейцы. Такие же уродливые инопланетяне, да еще и загорелые. И простые корейские мужики — геймдевелоперы, а не модели. У них тоже не было фарфоровой кожи и длинных ног.

Фух, я все еще на Земле…

Уже в номере я ради интереса взвесила свою добычу. Только наклейки весили килограмм.

Набор блокнотов — пять кило.

Косметику взвешивать не решилась.

Но на сайт авиакомпании зашла — просто поинтересоваться, сколько стоит дополнительное место багажа. Тем более, что я сегодня видела такой миленький бирюзовый чемоданчик с сиамскими котиками…

В комнате по соседству было тихо. Никто не ломился и ко мне.

Даже когда я принимала душ, нервно прислушиваясь ко всем посторонним звукам и решая, как безопаснее — мыться с открытой дверью в ванную или наоборот, запереть на щеколду?

Даже когда я уже легла спать, вдоволь налюбовавшись видами ночного Пусана из окна и слопав несколько конфет дальгона — тех самых сахарных сот, которые в «Игре кальмара» ковыряют иголочками. И запив их соджу со вкусом сливы.

Даже когда я уже спала, хоть и прислушиваясь даже во сне к любому шуму в коридоре.

Благодаря этому и проснулась примерно в пять утра.

От мужских голосов, которые говорили по-русски. Прямо у моей двери.

— Ну так ч-что, пойдешь к своей цы-ыпе? — спросил пьяный Гришенька так громко, что мне показалось — он произнес это прямо у меня над ухом.

Но в номере я была одна. В полной темноте, если не считать отсветов городских огней.

Просто дверь была слишком уж тонкой, а он явно об этом не подумал.

— Мы идем спать… — Ник ответил чуть тише, но все равно не понижая тона. И чуть растягивая гласные, так что степень его опьянения тоже была немаленькой. — Мы же договорились.

— Хах! Никуль, ты чего, не трахнул Ариадну, что ли? А? Я так старался, атмосферу создавал!

— Гриша, идем спать.

— Не трахнул?! — голос Гришеньки сорвался на фальцет и эхом разнесся по всему коридору. — Ну ты лох! Она ж когда на тебя смотрит, у нее ноги сами раздвигаются!