Он встряхивает головой, отбрасывая со лба упрямый темный завиток и тянется к сумке на полу, не выходя из меня. Все его мышцы напрягаются — и те, что остались внутри. Выдыхаю непроизвольный стон и ловлю уже привычную и любимую хмельную усмешку. А потом Дионис выпрямляется и протягивает мне в ладонях…

Корону?

— Что это?

— Северный венец. Корона из «Меркури стоун». Высшая награда, которую может получить игрок. Конечно, в том мире она сделана из ледяных звезд и паутинного ветра, но в нашем пришлось заменить на платину и бриллианты.

— Это… мне?

Корона кажется невесомой, и если бы меня спросили, на что больше похожи тончайшее плетение металла и сияющие камни, то я бы поставила на ветер и звезды, а не на банальные драгоценности.

— Это венец, в котором ты выйдешь за меня замуж. Но пока я хочу тебя в нем. Тебе идут драгоценности, Ариадна. Только драгоценности — и твое тело.

Он поднимает корону и благоговейно водружает ее мне на голову. Венец совсем легкий, но я могу встряхнуть волосами — он держится. Хочется выпрямить спину, чтобы соответствовать такой чести. А еще — увидеть себя в зеркало.

Я даже оглядываюсь по сторонам, но мой дешевый номер в отеле, не предполагает таких извращений, как зеркало напротив кровати.

Дионис с легкостью понимает, о чем я думаю. Обнимая меня так, что наша кожа сплавляет нас воедино, он гортанно мурлычет мне на ухо:

— Как только захочешь, отправимся ко мне в отель. Там есть зеркало на потолке. И огромная ванна, человек на десять. Тоже окруженная зеркалами.

— Человек на десять? Мы еще кого-то ждем на вечеринку? — не могу удержаться от подколки.

— Если захочешь… — в его глазах сверкают опасные искры.

— Нет! Хочу, чтобы ты был только мой! — сама не понимаю, как эти слова срываются с моих губ.

Не рано ли становиться капризной и требовательной? Что я вообще о нем знаю? Может быть, у его предложений — Крита, короны, виноградников — есть условия?

?????????????????????????? — Только твой… — искры оборачиваются бликами солнца в глубокой синей воде.

И мне кажется, что я знаю его лучше, чем себя. Знала всегда.

До ночи еще далеко, но с каждым вдохом, с каждым движением и стоном она все ближе.

Гемера уходит в свои золотые чертоги, и на холодную землю наших суровых краев ступают босые ноги Никты. Она бродит вокруг отеля, не видимая в нашем убежище без окон.

Пока мы принимаем душ, и капли воды разбиваются об острые грани бриллиантов, а капли света пронизывают их, отбрасывая радужные блики на черный кафель.

Пока мы собираем вещи, прерываясь на поцелуи, вновь сплетаясь на мятых простынях и разбрасывая по крошечной комнате только что надетую одежду.

Пока мы перетягиваем толстые стебли протей многое повидавшей лентой — и Дионис сжимает мою руку в своей и выводит из полутемного номера в коридор, где я вдыхаю свежий воздух, в котором чувствуется запах снега и ночи.

Пока мы спускаемся по лестнице, а навстречу нам поднимаются крепкие парни в костюмах, небрежно кивающие Дионису.

— Они заберут твои вещи, — поясняет он, открывая передо мной дверь. — А я заберу тебя.

Я выхожу и поднимаю голову к темному небу, с которого на меня смотрят тысячи звезд, ошеломительно ярких для Москвы.

— Заберу тебя к себе.

Глава пятьдесят четвертая. Остров забвения

Дионис протянул Нику ладонь, и тот пожал ее через стол, ослепительно улыбаясь.

Секретарша собрала подписанные бумаги и ловко разложила их по папкам. Это была странная, чуть диковатая девушка, одетая совсем не по-деловому — многослойная юбка в стиле бохо, блузка с широкими рукавами и колокольчики, вплетенные в растрепанные волосы.

Но, как я успела заметить, Дионису прощали некоторую эксцентричность даже в российских деловых кругах. У него весь женский персонал был примерно такой — слегка шальные девицы не от мира сего. Зато мужчины — сплошь широкоплечие красавчики-атлеты, как на подбор, словно кастинг проводил бывший член жюри «Мистер Вселенная».

Впрочем, и те и другие меня сейчас волновали мало.

Я сидела на втором этаже шикарного ресторана, укрывшись за декоративным водопадом, и весь вечер нервно наблюдала за окончательным подписанием договоров. Компанию мне составлял «Нектар бессмертия» — лучшее вино из подвалов отца Диониса, заслужившее ошеломительное количество наград на винных фестивалях.

Вино было крепким, густым как кровь, но пилось легко, с каждым глотком даря покой и умиротворение, которых мне сейчас так не хватало.