Баальбек в Ливане, вдруг выпалил Димон и сжался, словно ожидая удара. Его затрясло от ужаса содеянного. Он посмел исправить хозяина!

Наташа увидела это состояние.

Она смотрела на русую макушку отросших жёстких волос, худенькие плечи, красные пятна, спустившиеся с пылающих щёк на длинную тонкую шею, и думала: «Какое счастье, у меня теперь есть два замечательных мальчика...».

А потом теплые женские ладони мягко и ласково опустились на те самые худые плечи в материнском объятии. И тот замер, застыл… притих, как цыпленок, вдруг оказавшийся под надежным и широким маминым крылом…

И, посмотрев на родню, вдруг поддавшись какому-то странному чувству авантюризма, женщина чётко сказала:

А я всегда мечтала увидеть Тадж-Махал. Ванька, и на меня билеты заказывай.

Хорошая идея, согласилась Ба. Я, пожалуй, слетаю... А тебе, невыездной, за собакой смотреть и за котом...

Она блеснула глазами и добавила:

Кастрированным!

Знаете дети, вдруг раздумчиво начал Андрей Дмитриевич, если много воровать (полтора миллиона), то, можно, в конце концов, увидеть не Индию с Тадж-Махалом, а Воркуту, или, на крайний случай, Магадан...

Андрей, никогда не ври детям, строго одёрнула его собравшаяся в путешествие Ба. Если красть МНОГО, то можно увидеть Лондон и Париж...

Угу, я слышал, что учёные, наконец-то, открыли эликсир молодости. Теперь наши старухи могут сохранять работоспособность до девяноста лет. Спонсор исследований Пенсионный фонд России, отстраненно резюмировал отец. Иван, заказывай билеты. Дима, на тебе визовый центр. Ты, мать, куратор на хозяйстве, и без возражений. Вернёмся, я лично тебя в Баден-Баден провожу. Наташа, летим. Я решил.

***

Персиковым тёплым светом мерцает бесконечность. Там, в глубине рокочущей тьмы, словно младенец в колыбели, светится хрустальное яйцо. Внутри сверкает алмазами песок и видны очертания теней рассыпавшихся в прах городов. Ветер на равнине перекидывает с бархана на бархан горсти песка, меняя очертания, как в мультипликационном фильме.

Далеко, в замкнутом пространстве бесконечности, выгибая покатый горизонт, светится мрамор исчезающей балюстрады дворцового ансамбля. Две фигуры стоят среди колонн...

Какая замечательная у нас сказка. Какие дети... шепчет женщина.

Мужчина обнимает её, и фигуры медленно тают в не уступающем места ни восходу, ни закату мире.

Тьма вокруг начинает хохотать...

Глава 40

В четверг, после сборов и разборок, семья Курчатовых в полном составе выдвинулась в аэропорт. Ба, с котом и таксой, грустно смотрела им вслед.

Позади остались разговоры с начальством, отпуск за свой счёт «по семейным обстоятельствам», взломанный сайт «ВизаСамРу», проложенный маршрут и неоднократные походы в аптеку «за антибиотиками».

Сидя в кафешке «Моцарт» аэропорта Домодедово в ожидании начала приключений, Дима, поедая третий жюльен (и мечтая о четвёртом), думал, как ему повезло.

Процессор, не подававший признаков жизни, видимо, безвозвратно погиб, оставив после себя пусть сильно обгрызенные, но возможности. Димыч мог, правда не автоматически, а вручную, по-прежнему пробить любую базу. Сохранил знания языков. Физическая форма быстро восстанавливалась. Самое главное — ему нравилось быть человеком! Ночью он даже решился попросить Ивана произнести ту самую, пугающую его фразу: «Умри!».

Когда практически уснувший и вновь разбуженный в третий раз Ванька с плохо скрываемым раздражением повторил: «Сдохни! Млин, и заткнись, наконец!», в комнатке воцарилась желанная тишина. Ликующий Дима одними губами шепнул: «Не действует!» и счастливо улыбнувшись, крепко уснул.

***

Ад, описанный неистовым Данте Алигьери — это лето в Дели. Жгучий неистовый, иссушающий всё вокруг зной ночью, когда даже месяц огромным раскалённым серпом замахивается на всё живое с высоты небес, только половина картины… воистину геенны огненной. Но во всей красе ад проявляется потом - с первыми отблесками выцветшего от зноя неба. Он рушится на землю тяжёлой крышкой, закрывающей жизнь на долгий день.

Путеводители называли столицу «зелёным оазисом, переполненным цветами и травами». Но вместо заявленного буйства зелени Ирен увидела белёсую стружку вместо листвы на усохших редких деревьях, многочисленные помойки и разбитое шоссе. Уже подъезжая к отелю, при развороте под современной эстакадой, обозревая окрестности, женщина в некотором шоке отметила двух дам, присевших на корточки… Те мило беседовали, обсуждали домашние дела (при этом непринужденно справляя большую и малую нужду).

— Гургаона, — сообщил таксист. Он обвёл рукой обозримое пространство, указал на комплекс деревянных пещер, в которых было примерно на полградуса ниже, чем снаружи.