Алена прочищает горло и говорит:

— Знаешь, я тут подумала… дай мне пару дней, и я поговорю с Тимофеем, объясню, что ты его папа.

Папа... это слово режет слух. Ольга практически никогда не называет меня так. Только «отец» и иногда «Стас». Мне кажется, таким образом она напоминает мне о том, что я не имею права на это самое «папа», ведь я был далеко, когда она росла. Да, я защищал их с матерью, содержал, обеспечивал. Как раз таки это больше про «отец», а «папа» — про доверие и теплоту. Я люблю дочь, но в то время, когда она была ребенком, не умел еще показывать ей свои чувства, а сейчас уже поздно. Фундамент заложен, и его не изменить никак.

— Хорошо, Алена, — киваю ей. — Поступай так, как считаешь будет лучше для нашего сына. Тебе виднее.

— Ладно, — нерешительно произносит она и делает шаг в сторону, чтобы обойти меня.

Отзеркаливаю ее движение, не пропуская ее. Алена тушуется и шагает в другую сторону, я повторяю за ней. Делаю все это необдуманно, просто потому что мне необходимо, чтобы она осталась. Хочу почувствовать ее тепло, вспомнить губы со вкусом винограда.

— Что тебе нужно? — громко выдыхая, хрипло спрашивает она.

— Ты знаешь что, — отвечаю ей и, не давая опомниться, притягиваю к себе за тонкую талию и накрываю ее губы своими.

Глава 25. Не благодари

Ненавижу такие ночи. Когда не можешь найти себе места, когда ты ворочаешься, сминаешь простыню под собой и не в состоянии совладать с собственными мыслями. А мыслей очень много.

Уже глубокая ночь, в доме тишина, все давным-давно спят, а у меня так и не получилось заснуть. В итоге решаю попить воды, надеваю халат и выхожу на кухню, стараясь не шуметь. Стас лежит на диване в соседней комнате, и я незаметно проскальзываю мимо него.

На кухне набираю стакан воды и жадно пью.

Вот это занесла меня жизнь на новые берега. Но нужно искать компромисс и найти общий язык со Стасом, иного выхода не предвидится.

Вообще он всегда был благоразумным, но его сегодняшние угрозы меня напугали, что уж тут говорить. Я понимаю, что он сильный, может все и даже больше того, но надеюсь, он все же просто блефовал, пытался больнее меня задеть. Выкрикнул просто на эмоциях.

Тимофей.

С Тимофеем придется поговорить, потому что совершенно ясно — Стас не уйдет из нашей жизни, а сынок привязался к Северу, это видно невооруженным глазом.

Они полностью сошлись в своей полярности и настроились друг на друга автоматически. Значит, самым правильным решением будет рассказать Тиму, что Стас на самом деле его отец.

От этих мыслей меня сразу же затапливает неадекватной ревностью. Я не привыкла с кем-то делить сына, а сейчас мне предстоит поставить интересы собственного ребенка на первое место и впустить Стаса в нашу жизнь.

Погрузившись в размышления, я не замечаю Стаса, поэтому пугаюсь, когда чувствую движение позади себя. Но испуг становится еще сильнее, когда он закрывает мне рот рукой. Обдает знакомым ароматом, и мое сердце скачет галопом от эмоций и обострившихся в темноте чувств.

Короткий диалог успокаивает, но я решаю позорно сбежать, потому что боюсь оставаться с Севером наедине. Боюсь его, боюсь своей реакции на мужчину. Пытаюсь обойти его, но куда там. Он играет со мной в кошки-мышки. Не пропускает дальше, не дает скрыться.

— Чего ты хочешь? — громко выдыхая, хрипло спрашиваю я, сдаваясь.

— Ты знаешь, чего я хочу, — его голос тягучий, а горячее дыхание обдает мою кожу, разгоняя табун мурашек.

Неожиданно на талию ложатся горячие руки, и Стас притягивает меня к себе. Его тело большое и сильное, и я врезаюсь в него своими хрупкими плечами, инстинктивно хватаясь за предплечья.

У меня проскальзывают мысли о сопротивлении, но я не успеваю ничего с этим поделать. Стас накрывает мои губы своими и целует так отчаянно, будто имеет на это полное право. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться, но он сжимает пальцы все сильнее, пока я, в конце концов, не капитулирую.

Поддаюсь и отдаюсь его власти.

Весь мир меркнет перед его силой и мощью, куда там устоять маленькой мне? Горячий язык проникает по-хозяйски в мой рот. Одну руку Север кладет мне на затылок, фиксирует голову так, что я не могу пошевелиться. Второй рукой сжимает талию на грани боли и удовольствия и вдавливает меня в себя настолько плотно, что мне приходится выгнуться. Соски моментально твердеют, и я чувствую, как они касаются его голой кожи. Ощущение болезненно-возбуждающе, это давно забытые чувства, от которых отвыкло мое тело.

Неожиданно мужчина отрывается от меня и заглядывает в лицо.

В комнате темно, мрак разгоняют лишь свет уличного фонаря и луна на небе, но даже этого хватает, чтобы увидеть безумные глаза Стаса, затянутые поволокой черноты, в которых плещутся жадность и ненасытность. Он облизывает губы и медленно опускает взгляд, пройдясь сначала по моей шее и затем останавливая его на груди. Я плавлюсь под этим взглядом, вот уж воистину говорят: взгляд обжигает.

Полы халата немного разошлись, открывая часть груди. Стас медленно опускает голову и кусает сосок прямо через ткань халата. Я ахаю от неожиданности и стараюсь говорить тихо, чтобы не разбудить своих: