К двенадцати ночи Яна преодолела большую часть дороги. Деревни по дороге с ожесточением кидали в пекло очистительного пламени своих невозвратных и пытались задержать мессию подольше, навяливая пограничные души. Яна отмахивалась, и сбегая от соблазна прихватить лишнюю восьмерку, рвала что есть мочи вперед, следуя бесстрастным подсказкам электроники: не доезжая до Полазны, на берегу Камы можно обрести приют.

Ночь в неуютной машине прошла без происшествий, впрочем, как и утро. Яну разбудило карканье ворон, круживших над деревьями с недобрыми вестями для посёлка. Быстрые разборки с невозвратными и дорога на Пермь заняли не больше часа. Приора уже морально тяготила. Участь представителя отечественного автопрома была предопределена заранее. Даже не пришлось думать над вариантом: в багажнике валялась запасная пятилитровая канистра с бензином. Чувачок либо часто забывал заправляться, либо ездил на дальняк. Скорее всего первое, поскольку одометр пятилетнего авто показывал семьдесят тысяч километров. Для заядлого водителя – ничто.

Подходящее место для поджога автомобиля обнаружилось рядом с городским кладбищем, вдоль которого пролегал автобусный маршрут остановкой неподалеку. В глубине небольшого лесного массива, значились безымянные нежилые строения без указания принадлежности к чему-либо. Полуразвалившиеся дома или заброшенная стройка, невесть как попавшая на Яндекс-карты.

Яна решила оценить уединенность по ходу, прогнав территорию через собственный сканер. Последнее время она доверяла своему чутью гораздо больше, чем глазам.

«Райончик подходящий, - подъехав, осмотрелась Яна. – Ни души. Надо ещё чтоб огонь с дороги не бросался в глаза».

В трехстах метрах от дороги, сквозь пожелтевшие кроны деревьев, она рассмотрела изрисованные граффити стены, и погнала машину по полю к развалинам. Небольшой бетонный пятачок, очевидно служивший основанием постройки, давал гарантию, что огонь не перекинется на сухую листву. Все складывалось в ёлочку.

Смертушка натянула синие бахилы, перчатки и принялась за дело. Вонючий бензин грязными потеками скатывался с капота, пропитывал сиденья, стекался в лужицы на резиновых ковриках и в багажнике. Яна открыла крышку бензобака и пролила от автомобиля дорожку к краю площадки. Дешевая одноразовая зажигалка с первого раза не собиралась выдавать огонь. Ребристое колесико трудно проворачивалось и царапало кожу большого пальца. Огонек занялся лишь с третей попытки. Защищая ладошкой зажигалку от ветра, Яна аккуратно подожгла импровизированный «бикфордов шнур». Через мгновение красные языки пламени жадно лизнули капот.

«Время полного выгорания 5-10 минут», - чувствуя себя опытным Геростратом, прикинула Яна и быстро покинула место пожарища.

Везение продолжалось. На остановке больше никто не появился. Мимо промчалось несколько легковушек. Безучастные, занятые исключительно своими делами, водители игнорировали дым в районе кладбища и садов. Мало ли кто по осени убирается, жжёт сухую траву или старые венки. Почти пустая маршрутка подошла по расписанию и через пятьдесят минут Яна шагала по выщербленному асфальту привокзальной площади, чувствуя накопившееся напряжение. Сказывался интенсив последних дней. Оставалось сделать последний рывок. Отметится в Перми и сегодня же сесть на ближайший поезд до Челябинска.

Нужный поезд отбывал ночью. У нее почти двенадцать часов на то, чтобы исполосовать город граблями возмездия.

«Господи, ну что за отстой лезет в голову? Почему вдруг граблями?» - удивляясь самой себе вопросила Яна, и тут же нашла ответ.

У настоящей смерти коса, которой та валит всех подряд, а Яна подходит к процессу выборочно, как бы просеивая между пальцев – значит из сельхозинвентаря у неё грабли. Сознание использовало вполне логичные образы. Яна обреченно вздохнула и направилась к кассам.

– Билетов на ближайший поезд нет!
– стеклянным голосом в нос категорически отрезала кассирша.

– Вообще никаких?

– Остались только СВ купе, - прогнусавила девица в окошке, и с сомнением поинтересовалась, - берете?

Яна радостно кивнула, протянув паспорт с пятитысячной купюрой:

– Давайте.

– 1Е, - произнесла загадочную аббревиатуру проводница. Она не могла поверить, купе берут вот так, с кондачка, не выяснив цену вопроса.

– Купе выкупается целиком, входит горячее питание и постельное белье.

– Хорошо. Поняла.

Разработавшая заранее маршрут, Яна заготовила несколько фальшивых ксерокопий паспортов на всякий случай. Вдруг прокатит сесть в вагон без оригинала документа. Однако, кассирша показалась ей вредной, поэтому рисковать не стала. Ещё стоя в очереди Яна прислушивалась к эманациям, исходящим от работницы вокзала и гадала, как та выглядит. За мутными стеклами никого нельзя было разглядеть, но судя по нерационально развитой оранжевой чакре, бабенка должна быть как минимум Верой Брежневой. Увиденное разочаровало Яну. Некрасивая крепкая брюнетка с татуированными черными бровями-ниточками и бугристым лицом после юношеского акне, манерно отклячивала безобразно накаченные губы, очевидно считая это сексуальным.

«Да уж, мужчин не понять. Как можно считать уродливую показушность привлекательной? А ведь судя по уровню греха на грани, пользуется потрясающим спросом. Иначе такие интенсивные похождения никак не объяснить. Понятно, что доступность играет свою роль, но глаза же у мужиков имеются…»

Женщина протянула билет в узкую щель окна:

– Поезд 146а, Санкт-Петербург – Челябинск, отходит со второго пути первой платформы.

– Благодарю.

«Нет, ну вот чего опять в анализ ударилась? – сгребла сдачу с билетами Яна, непроизвольно отметив вызывающий розовый маникюр кассирши.
– И страшненькие бывают сексуальными, а может просто качество ухажеров такое, что во сне топором не отмашешься… Хотя… Всякое видала. Обычно у сереньких мышек шикарные мужчины. Очевидно думают, что на невзрачных девушек никто больше не позарится, и те будут целовать ноги благодетелю. Вознесут единственного на пьедестал. На этом моменте некоторые делают ошибку. Кстати, с невзрачными мужчинами та же история: у красавцев в постели женщин оказывается гораздо меньше, чем у чмошного ебливого заморыша».