— Ешь.

Мила никогда не ела мяса на ужин. Честно говоря, она вообще не ела мяса. Но капризничать не стала. Взяла самый маленький кусочек, осторожно попробовала. То ли её вкусы в этом мире изменились, то ли пережитое потрясение так повлияло на аппетит, но ничего вкуснее этого мяса Мила никогда в жизни не ела. Она потянулась за вторым куском. А лепёшка оказалась просто верхом пекарского искусства.

Пока она жевала, Ингвар принес большую чашу с какой-то жидкостью. Отпил добрую половину и протянул ей.

— Пей.

Мила сделала приличный глоток. Похоже на медовуху, которую она пила в марте на Масленице. Девушка, не отрываясь, выпила остаток напитка. В голове немного затуманилось.

— Пошли.

Ингвар взял её за руку и куда-то повел. В торце дома Мила увидела небольшую дверцу. За ней оказался, как бы сейчас выразились, санузел, пристроенный к длинному дому.

— Надо же. Все удобства. Но холодно, однако.

— Замёрзла?

Мила посмотрела на свою одежду — черные джинсы с модной прорехой на коленке, тонкий свитер, кожаные ботинки. Куртка, шарф и шапка остались в XXI веке. Видимо, их сняли похитители. На улице было, мягко говоря, прохладно, да и в длинном доме с отоплением наблюдались некоторые проблемы.

А Ингвар потянул ее во двор, к небольшому строению. Как оказалось, к бане. Не сказать, чтобы там было очень жарко, дрова в печи прогорели, но тепла еще хватало.

— Раздевайся. Я сейчас другую одежду принесу.

И вышел.

Мила разделась. Нашла деревянную ёмкость с тёплой водой, кусок чего-то похожего на мыло и с наслаждением вымылась. Все-таки лежание на грязном полу в течение долгого времени гигиене тела не способствует.

Вернулся Ингвар, бросил что-то на лавку в углу. Спокойно снял с себя всю одежду и тоже приступил к водным процедурам. Видимо, совместное мытье мужчин и женщин в этом мире — нормальное явление. В тёмной полуземлянке Мила много не увидела, да и рассматривать своего спасителя было как-то не к месту.

Потом Ингвар сунул Миле в руки большой кусок полотна. Она вытерлась импровизированным полотенцем, взяла с лавки рубаху и штаны. Оделась. Рубаха оказалась великовата. Штаны длинноваты. Но это её не смутило. Ботинки пришлось обуть свои. Видимо, обуви подходящего размера у хозяина дома не нашлось.

Ингвар надел примерно такую же одежду. Потом закутал Милу в плотную шерстяную накидку и привёл обратно в дом. Показал на деревянное сооружение, напоминающее большой шкаф.

— Иди спать.

Мила открыла дверь этого «шкафа» и увидела довольно большую кровать, покрытую меховыми одеялами. Рядом с кроватью стояла скамья и солидных размеров сундук.

— Раздевайся и ложись.

— А где все остальные?

— Ночь уже. Спят. Мужчины в рейд ушли.

— А ты?

— Без меня в этот раз. Я же в четверг на работе был, забыла что ли? Сюда пришел выполнить заказ. Нужно принести бродэкс, это такой большой боевой топор типа секиры.

— Я знаю, что такое бродэкс, я же историк. А когда мы пойдём обратно?

— Не знаю. Я потратил на тебя часть своей магической силы. Мне сейчас заказ не вынести. Спи. Утром разберёмся.

Ингвар ушёл и закрыл за собой дверь «шкафа».

Мила сняла выданную ей одежду и ботинки и юркнула под теплый пушистый мех. Ей не хватало привычной подушки. Она взяла какой-то кусок меха, скатала его в неплотный валик и засунула в льняную рубаху. Вышло очень удобно. Закрыла глаза. В «шкафу» было тепло и уютно, но почему-то не спалось.

Ингвар. Почему он ушел? Она вспомнила, как проснулась в его объятиях на драккаре. Ей никак не удавалось изгнать эту картину из своих мыслей. С нею Мила и начала проваливаться в сон. Однако глубоко провалиться не удалось. Шершавые ладони, касающиеся её груди, и горячие губы где-то возле уха не особенно способствовали спокойному сну. Намерения Ингвара были совершенно очевидны. Мила мгновенно очнулась, вырвалась из его объятий и отодвинулась на край постели.

— А ты странная девушка. Сама зовешь, причём весьма настойчиво, а потом отталкиваешь. Не пойму, чего ты хочешь.

— Я боюсь.

— Чего боишься?

— Не знаю. Тебя. Себя.

Мила вздохнула.

— У тебя здесь есть женщина?

Ингвар смотрел на Милу, однако новых попыток приблизиться к ней не делал.

Когда он заговорил, его голос звучал тихо и как-то тускло.

— У меня везде хватает женщин. Но дело не в этом. Мне нельзя тебя любить. Я принадлежу этому миру. Настанет день, когда я останусь здесь навсегда. А ты в этом мире не выживешь. Он слишком груб и жесток для тебя. Спи. И не вздумай ещё раз звать меня ночью. Я не железный. Я хочу тебя.

С этими словами Ингвар встал и ушел в темноту длинного дома. А Мила еще долго лежала без сна в меховой постели, ставшей вдруг холодной. И непрошеные солёные капли текли из её глаз на импровизированную подушку.

Утро выдалось холодное, сырое и туманное. Ингвар разбудил Милу и бросил на постель её собственную одежду.

— Собирайся, завтракать дома будешь.

Мила стряхнула с себя остатки сна.

Перед ней стоял Игорь. В черных джинсах и утепленной кожаной косухе. Волосы собраны в узел. В руках длинный свёрток.