Этой ночью на широком ложе в спальном чулане Мила познала настоящее чудо любви. Временами ей казалось, что нахлынувшее счастье поглотит её целиком. И в какие-то мгновения она почти преступала черту между реальностью жизни и бессмертием вечности. Но вновь и вновь ей хотелось ступить за эту грань.

Неужели Ингвар-Игорь, обладающий её душой и телом, может забыть её? Этого просто не может быть. Мила уткнулась лицом в его волосы, рассыпавшиеся по гладкому меху. А Ингвар привлёк её к себе, и их снова накрыла волна безудержной страсти.

Глава 8

Хвастался хваткой звериной повадкой

И побеждал.

И поплатился мерой чрезмерной…

Ты ведь не ждал…

Волны вцепились,

Волны неслись

Вьющейся былью,

Ужаса стылью

Волны игрались.

Дни-близнецы проходили друг за другом. Мила привыкала к новой действительности, хотя иногда это давалось ей с трудом, в частности, особенности здешнего быта. Она освоила обязанности хозяйки долгого дома. Всю тяжёлую работу, впрочем, делала Гвен. Ей помогала ещё одна черноволосая девушка с раскосыми глазами по имени Нафа. Мила не привыкла управлять рабынями, иногда ей казалось неправильным, что девушки трудятся, не покладая рук, а на её долю остаются самые приятные обязанности. Но угрызения совести испарялись, стоило лишь ей вспомнить, что эти девушки ранее были наложницами Ингвара. Рядом с Гвен и Нафой Мила временами чувствовала уколы ревности, пусть даже ей было известно, что, по моральным представлениям той эпохи, мужчина социального статуса Ингвара был чуть ли не обязан иметь наложниц хотя бы ради авторитета в обществе. Но Ингвар смотрел на других женщин равнодушно, и по его пылкости было сложно предположить, что он удовлетворяет свои мужские потребности с кем-то ещё.

Одно холодное ясное утро принесло новости. Дозорные сообщили, что к острову направляются три корабля. Море было не слишком бурным. Видимо, богам понравилась плоть Аскольда, так как обычных в этих краях свирепых зимних штормов в этом году не наблюдалось. Однако ветер всё же был свежим. Кормчие чужих драккаров не знали безопасного пути к берегу, и вот уже один из кораблей налетел на подводные скалы. Другой драккар пытался прийти на помощь терпящим бедствие, но в результате оба корабля затонули. На третьем судне решили не приближаться к берегу и бросили якорь на некотором расстоянии от острова. И выставили белые щиты в знак мирных намерений.

Ингвар послал небольшую ладью, с целью выяснить, что за люди решили подойти к его острову. Оказалось, что это корабли Свейна конунга. Они шли в земли данов, но из-за продолжительного шторма в Западном море сбились с пути. Викинги испытывали недостаток в питьевой воде и, увидев землю, решили подойти к берегу. Некоторое время драккары шли вокруг острова, но высокие отвесные утёсы не позволяли им пристать. Наконец показалась, на первый взгляд, удобная бухта. О гибельных подводных скалах никто, естественно, не догадывался.

На первом разбившемся драккаре находился сам Свейн конунг. На втором – Харальд Одноглазый, его правая рука. На третьем корабле под названием «Копьё Тора» верховодил сын конунга – Финнбьёрн.

Ингвар отправил кормчего Хальвдана, чтобы тот провёл драккар Финнбьёрна к берегу. Позже хёвдинг об этом пожалеет, но пока великодушие, вероятно, оставшееся в наследство от Игоря, взяло верх.

Финнбьёрна и его людей разместили в долгом доме, стоявшем поблизости от ворот. Незваные гости решили несколько дней отдохнуть, пополнить запасы воды и продовольствия, а затем, дождавшись попутного ветра, отплыть по своим делам.

Во время шторма сыну конунга не повезло — упавший обломок мачты повредил ему ногу. Не сказать, чтобы очень серьёзно, но молодой человек передвигался, заметно прихрамывая. И эти несколько дней были ему необходимы, чтобы восстановить силы.

На следующий день люди Финнбьёрна с хирдманами Ингвара, оседлав лошадей, отправились в лес на лов, дабы пополнить запасы мяса. Мужчины вернулись с хорошей добычей, и вечером в лагере ожидался настоящий пир.

Финнбьёрн — молодой человек не старше двадцати, не очень высокий, но широкоплечий и крепкий, с длинными волосами льняного цвета и очень светлыми голубыми глазами — был уже опытным воином, поскольку отец брал его в походы с четырнадцати лет. Он прекрасно владел оружием, отличался решительным характером и хитростью.

Вечером, как и ожидалось, Финнбьёрн и его люди получили приглашение на ужин в дом Ингвара, и сын конунга сразу обратил внимание на Милу, сидевшую — вопреки обычаю — за столом справа от хозяина дома. Даже не будь Мила такой красивой, её сложно было не заметить, поскольку она была единственной женщиной, которая ужинала вместе с мужчинами. Остальные девушки обслуживали хозяев и их гостей — приносили еду и напитки, убирали посуду и следили за тем, чтобы у пирующих всего было вдоволь.

Финнбьёрна сразу привлекла яркая внешность Милы. Он весь вечер не отрывал от неё взгляда. И это, безусловно, не укрылось от внимания Ингвара. Но поскольку гость ни словами, ни действиями не выказывал своих намерений, Ингвар угрюмо посматривал на сына конунга и изо всех сил сдерживал себя, чтобы не вспылить. Мила понимала, что Финнбьёрн, как говорится, запал не неё, но не придавала этому особого значения. Молодой человек её абсолютно не интересовал. Кроме Ингвара, для нее в этом зале мужчин не существовало.