Солёных слёз чреда,

Собранных сном одним.

След зыби волнистой

Легко улетает...

Тем временем Ингвар, весь покрытый сажей и копотью, но довольный, что пожар удалось потушить вовремя, и запасы зерна не успели сгореть, поспешил в дом, однако обнаружил там только растерянных Гвен и Нафу. Девушки сообщили, что пока они убирали медовый зал после вчерашнего застолья, Мила куда-то пропала.

Куда-то? Ингвар ринулся на берег и увидел, что драккара Финнбьёрна в бухте нет. А дозорные лежат в крови бездыханные. Ингвар не забыл плотоядные взгляды, которые неблагодарный гость бросал на Милу. И, между прочим, люди новоявленного конунга не помогали его хирдманам бороться с огнём. Кроме того, среди «пожарных» не было видно Хальвдана. Значит, Финнбьёрну удалось выйти в открытое море.

Ингвар тут же снарядил корабль в погоню. Хальвдан – отличный кормчий, но не маг. Он не способен надувать парус ветром при полном штиле. Предателю не уйти от возмездия.

А хирдманы Ингвара, если и удивились тому, что внезапно подул сильный попутный ветер, и их корабль летит по волнам с небывалой скоростью, то списали это на волю богов, возлюбивших Ингвара хёвдинга. И, конечно, на своевременную щедрую жертву, которую не так давно принесли этим богам.

Внезапно в ушах Ингвар раздался безмолвный крик. Отчаянный призыв о помощи. Почти наяву он увидел возбуждённые лица Финнбьёрна и его приспешников, отчаяние любимой женщины, морскую бездну за бортом «Копья Тора»… Спасти Милу можно было только одним путём — мгновенно перенести её в будущее. Однако выстроить такой магический мост — за пределами его, Ингвара, возможностей.

Или нет?

Они с Милой — в одном мире, но расстояние между ними слишком велико. Ингвару никогда еще не приходилось выполнять такой трудной магической задачи. К тому же он понимал, что, отправив Милу в будущее, он, скорее всего, навсегда её потеряет. Зато она будет жить. Возможно, даже счастливо.

Для того чтобы выхватить девушку из морской пучины и создать мост для её переноса в двадцать первый век Ингвару пришлось выжать из себя всю свою магию до самой последней капли. Но и её оказалось бы недостаточно, если бы Милитину не любили оба — и он, и Игорь.

Вскоре драккар Ингвара настиг «Копьё Тора». Корабли настолько сблизились, что один из товарищей Ингвара хёвдинга метнул свой топор и отправил прямиком в царство Хель вероломного кормчего Хальвдана. Судно Финнбьёрна осталось без рулевого. Завязался морской бой, в ход пошли топоры, и в корпусе корабля вероломного конунга образовалась ощутимая пробоина. Судно со всей командой было обречено. Финнбьёрну объявили, что он может перейти на корабль Ингвара, дабы попытаться спасти свою жизнь. На берегу ему будет предоставлена честь вступить в поединок с хёвдингом.

Гроза моря мечей…

Рода память роит.

Ворох смутных тревог

Зовёт, окликает.

Мила в это утро никак не могла найти себе места. Предчувствие чего-то непоправимого, чего-то, связанного с миром Ингвара, мучило её. Ей очень хотелась понять, что происходит, и что-то сделать. Но что? В конце концов, взгляд Милы упал на обрывок той грубой верёвки, которой соратник Финнбьёрна связал ей запястья, так и лежавший у неё на столе. Мила интуитивно схватила эту верёвку и сжала её в ладони.

— Это артефакт из того мира… А что, если попробовать… А вдруг что-то получится…

Пытаясь сложить эти обрывки мыслей в единое целое, Мила заставила себя подавить ростки паники, начинавшей охватывать её. Она закрыла глаза и увидела лицо Ингвара, каким не видела его никогда — о сталь его глаз можно было порезаться. Однако эта картина внезапно сменилась другой — теперь на Милу смотрели прозрачные голубые глаза Финнбьёрна, в которых решительность смешалась с тревогой, опаской и ещё с каким-то чувством, определение которому Мила найти не успела, ибо всё вдруг померкло и затянулось плотной густой пеленой.

Тогда Мила, по-прежнему сжимая в руках верёвку, обратилась к своему внутреннему магическому зеркалу. Она очень сильно хотела увидеть, что же там происходит. Это было не любопытство, это была жизненно важная необходимость. И у неё получилось! Однако Милу совсем не обрадовало то, что она увидела.

На небольшом возвышении расстелена шкура пяти локтей длиной, с узелками на углах. Вокруг шкуры очерчено три квадрата и по углам самого большого квадрата воткнуты четыре колышка. Освящённое поле для хольмганга. Два вооруженных мужчины — Ингвар и Финнбьёрн — сейчас сойдутся в поединке. Будет ли хольмганг проводиться до первой крови? Это навряд ли. Мила очень хорошо знала Ингвара. Они будут сражаться до смерти одного из соперников.

— Так вот о чём тогда пыталась сказать мне старая вёльва!

Получается, что Финнбьёрн — ее дальний предок. Значит, он погибнуть не может. Ведь тогда Мила просто не появилась бы на свет — у конунга еще нет детей, которые могут продолжить его род. Раз Мила существует, значит, конунг останется жив после этого поединка. Он породит детей, которые, в свою очередь породят своих детей и так вплоть до её бабушки Лиисы, которая, вероятнее всего, и была очень дальней прапраправнучкой Финнбьёрна.