Отворилась дверь, вошел командир полка. Я доложил о готовности, Андрей Яковлевич кивнул.

– Верю, что задание выполните с честью. Уверенность в машине, в своих силах, в умении - ведь это у вас есть? Ну, значит, и все будет в порядке. Желаю счастливого полета по первому дальнему маршруту!

И вот мы выходим к старту. Механик Саша Загоскин прячет нос в ворсистый воротник куртки. Самолет Балина уже набирает скорость. Форсирую моторы, плавно отпускаю педали тормозов, и машина устремляется вперед. Взлет. Глаза различают только два цвета: свинцовый - низких облаков и темно-серый - моря. Через двадцать минут Панов перехватывает радиограмму Балина на берег: обнаружена подводная лодка. Вражеские лодки постоянно патрулируют у Кавказского побережья с целью поиска и торпедирования наших надводных кораблей. Были случаи, когда обнаглевшие фашисты после неудачной охоты всплывали и обстреливали пушечным огнем железнодорожные составы на берегу. Летим на высоте пятьдесят - сто метров, под нижним слоем облаков. Дождь, сильный боковой ветер. Местами приходится обходить грозовые заряды. Через полчаса узнаем, что Балин был вынужден вернуться на аэродром из-за интенсивной грозовой активности по маршруту.

Мы продолжаем полет. Каждый член экипажа занят своим делом. Летим не на своей "семерке" - на ней меняют моторы, - а на том самолете, который в конце августа потерпел аварию, столкнулся на взлетной полосе с другой машиной. Тогда у него отвалилось крыло, и вот сегодня он впервые поднялся в воздух после ремонта.

Время идет. Позади уже более тысячи километров. По расчетам, должны выйти к Варне, но из-за дождя берега не видно. Разворачиваюсь к Бургасу. Пролетев положенное время, ложусь на обратный курс.

– Штурман, сколько до нашего берега?

– Три с половиной часа.

Проскочили очередную полосу дождя, и вдруг вижу - на нас наползает берег. Резко развернул самолет, мимо крыла промелькнула огромная темная скала.

– Штурман, где мы находимся?

Николай не отвечает. Видимо, сам ошеломлен происшедшим.

– Ну, определился?

– Ничего не понимаю, командир. Никакого берега по расчетам быть не должно. Похоже, попали к туркам...

– Ориентируйся быстрее!

Пока мы препирались, показался пролив Босфор.

– Вот это да! Ничего себе ошибочка, двести километров!

– Очевидно, непорядок с компасами, - недоуменно разводит руками Колесов.
– Других причин не вижу.

– А куда смотрел, когда готовили машину?

– Ничего не понимаю... Лично проверял, на аэродроме все было в норме.

– В норме... А бензина знаешь, сколько осталось? Что теперь делать? К туркам лететь заправляться?

– В самом деле, тяни вдоль их побережья, так будет ближе!

Придется так и сделать. Сначала до Синопа, оттуда кратчайшим путем на Сухуми. Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, сообщаю штурману остаток бензина, приказываю произвести точный расчет маршрута. Дорого может обойтись эта экскурсия к одному из красивейших проливов мира...

– Командир!
– обрывает раздумья Колесов.
– Горючего тютелька в тютельку, в самый обрез!

– Чему же ты радуешься?

– Что все-таки может хватить.

Что тут скажешь? Подбираю наиболее экономичный режим. Кто летал, тот знает, что такое килограмм топлива, когда оно на исходе, а впереди не видно аэродрома. Летим в ста метрах от берега, вода мутная после обильных дождей. Мелькают дома в непривычном стиле, люди, одетые в длинные цветные одежды...

– Ну вот тебе, Коля, экскурсия! Расскажешь после детишкам, если, конечно, останешься жив.

– Шутишь, командир, у меня из головы не выходят: что случилось с компасами?

– Чего теперь гадать? Долетим - разберемся. Если, конечно, долетим. В чем я не так-то уж и уверен.

В районе Зонгулдак встретились с летающей лодкой До-24. Немец шел встречным курсом, видимо, тоже просматривал коммуникации. Слава богу, на нас не обратил внимания, наверно, принял за своих. Показался Синоп с характерным очертанием мыса и бухты. Спрашиваю штурмана, сколько лететь до ближайшего аэродрома, где базируются наши истребители.

– И до них, и до Сухуми час лету, командир.

Да, дела... Взглянул на топливомеры - горючего едва ли хватит. Через полчаса стрелки приборов легли влево до упора, топливо в основных и консольных баках кончилось. Оставалось еще минут на тридцать в аварийном баке, но я не спешил переключаться на него, старался насухо выработать консольные.

– Панов, дай радиограмму на берег: кончается горючее. Сообщи, где нас искать.

На земле слово "горючее" приняли как "горим". Начался переполох, запросы. С трудом объяснили им ошибку.

Еще десять минут моторы работали на консольных баках, выбрали все до капли. Переключился на маленький аварийный бак - последняя надежда. И как раз показался берег и слева по курсу мыс Баглан, наш аэродром.

На стоянке ждали нас Балин, Ефремов, штурман полка Тимонин и инспектор ВВС ЧФ майор Буркин. Командир полка терпеливо выслушал доклад и только после этого выразил свои чувства:

– Фу, черт! Наделали шуму! Сколько находились в воздухе?

– Восемь часов!

– Ну ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Капитан Тимонин, проверьте девиацию компасов.