– Товарищ командир, не все бомбы оторвались, пять висят в люках!

Что делать? Впереди уже видна Сапун-гора. Ведущее звено ложится на курс отхода. Круто разворачиваюсь, снова иду на порт. Над бухтой стелятся космы черного дыма, горят суда, склад горючего на берегу...

– Командир, - докладывает Лубинец, - за нами на повторный заходит звено Казанчука!

Видно, и у них с первого раза не получилось. Компанией веселей идти навстречу завесе огня. Пулеметная очередь прошила плоскость, обшивка вспучилась, самолет резко кинуло влево. Штурман доложил, что бомбы сброшены.

"Не по цели..." - мелькнуло в голове. Маневрирую, чтобы сбить немецких зенитчиков, на максимальной скорости вырываюсь из зоны огня, ухожу в сторону моря.

– Как отбомбились второй раз?

– Трудно сказать, командир, - отвечают Лубинец и Панов.
– Над целью сплошной дым, не разобрать...

– Ладно, на земле разберемся!

На душе неприятный осадок. Два раза прорываться через заслон и так неудачно отбомбиться! Причина одна - недостаточная слетанность. Молчим до самого аэродрома.

Возвращения группы с нетерпением ждали. Гаврилов, как всегда спокойный, доложил командиру полка:

– Задание выполнено. Визуально наблюдали прямое попадание в транспорт и десантную баржу. В районе причала лично видел большой взрыв, предполагаю, что склад с боеприпасами.

– Молодцы, если так!
– пожал ему руку Ефремов.
– Григорий Степанович, после проявления пленки составьте списки на награждение отличившихся.

– Есть!
– ответил начальник штаба.

Через час узнали результат. Взорван склад боеприпасов, уничтожено два транспорта, три быстроходные баржи, буксир, пять катеров. Один транспорт горит. Кроме того, разбомбили железнодорожный состав у причала. Бомбы рвались под вагонами.

– Ума не приложу, как вы их могли с такой высоты туда положить? удивлялся майор Пересада.

– Виноват наш экипаж, - догадался я.
– Мы бросали бомбы из-за угла...

Все расхохотались. Мы с Одиноковым рассказали, как на втором заходе, имея левый крен на развороте, сбросили добавку.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло!
– рассмеялся Григорий Степанович.
– Побольше бы таких промахов!

В эту ночь я долго не мог уснуть. То ли от холода, то ли от беспокойных мыслей. Вокруг слышалось мирное посапывание, ребята спали, поджав под себя ноги. "Как перочинные ножи", по выражению одного из остряков. В углу класса вполголоса переговаривались Гаврилов и Казанчук, вспоминая перипетии сегодняшнего вылета.

А мои мысли то и дело возвращались к родному дому, родному городу, оккупированному фашистами. Картины одна мрачнее другой сменялись перед глазами. Мать, отец, бабушка, брат, Тамара... Живы ли они? Что с ними? Только теперь я по-настоящему понял, как они мне дороги, как мало успел я сделать для них...

В разведке

Во второй половине сентября боевые задания по бомбежке плавсредств и портов мы, как правило, стали выполнять только по получении данных воздушной разведки. Рано утром самолеты уходили к берегам |Крыма, выслеживая корабли и транспорты, укрывшиеся на день в портах под защитой береговых средств противовоздушной обороны. К полудню начинали поступать сведения, и тогда дежурные экипажи поднимались в воздух.

День клонился к закату, а аэродром гудел точно Паулей. С боевого задания возвращались и наши машины, и самолеты гражданского воздушного флота. Начиная с 26 августа летчики 8-го отдельного транспортного полка ГВФ с нашего летного поля снабжали войска, сражавшиеся на перевалах, оружием, боеприпасами, фуражом и продовольствием, делая по шесть-семь вылетов в день. Возвращаясь назад, вывозили раненых. На легких машинах По-2, Р-5, АнТ-9 они творили чудеса. Садились на такие пятачки, что просто уму непостижимо, летали под непрерывным обстрелом врага.

Мы восхищались мужеством и неутомимостью этих ребят. Вот приземлил свой Пе-2 Петр Лебеденке. Соскочил с крыла, стащил шлем, отирает пот. Лицо усталое, глаза красные...

– Как там дела?

– Трудно, братцы! С первого захода не сядешь, считай, что второго не будет. Нам трудно, а там... Идут в бой - паек оставляют. Вместо него патроны в вещмешок...
– Петр вздохнул, усмехнулся.
– Сегодня сам с ними в атаку ходил. Подлетаю, вижу - отходят. Стреляют редко, значит, боеприпасы кончились. Присмотрел пятачок. Фашисты бьют вовсю, патронов не жалеют. Эх, думаю, пан или пропал! Приземлился, выхватил пистолет и навстречу. "Давай, ребята, - кричу, - вытаскивай ящики, занимай оборону, отобьемся!" Принесли патроны, огонь сильнее стал. Потом в контратаку пошли, перевал отбили. Ну, говорят, теперь лети, не беспокойся, перевала им, как своих ушей, не видать. Только боеприпасов подкидывай. Не тот уже немец стал, выдыхаться начал...

С рассветом 20 сентября вылетели на разведку дальних морских коммуникаций противника. Через час показался Крым. Все внимание на море. Прямо по курсу - торпедный катер. Штурман уточняет место, курс, скорость. Панов передает на землю радиограмму.

В районе Феодосии, курсом на Керчь - две десантные баржи в сопровождении сторожевого катера. Сообщаем и о них. Около Севастополя еще один сторожевой катер...

Проходит три часа полета, на горизонте Одесса. Разворачиваемся на обратный курс. На траверзе мыса Херсонес встречаем три торпедных катера, идущих в сторону Ялты.