Никто из нас не обсуждал, что мы будем делать, если действительно снимем проклятие. Разойдутся ли наши пути? А если и так, я не думаю, что Монтана и Келли решат расстаться друг с другом ради нас с Магнаром.

Я смотрел на затылок Магнара, пока мы прокладывали путь через болото, повсюду свисали лианы и опускались в воду, через которую мы переходили вброд. Настойчивый стрекот цикад наполнял воздух, и это напомнило мне о том времени, когда я жил в деревне к югу отсюда. В честь которой мы назвали себя. Бель Ведере.

Я подошел к Магнару, и он кивнул, заметив мое появление. Остальная часть группы отстала, но я был благодарен за возможность побыть с ним наедине, чувствуя, что пришло время высказать свои мысли о нашем будущем.

— Я тут подумал… что ты будешь делать, когда это закончится? Куда ты пойдешь?

Магнар хмыкнул, не глядя на меня, и одним из своих мечей прорубил путь сквозь лианы, свисающие над мутной водой. — Туда, куда пойдет Келли.

Я положил руку ему на спину, и он замер, повернувшись ко мне. Я нерешительно улыбнулся ему. — Я просто хочу, чтобы ты знал: у тебя есть дом, который тебе причитается. От меня. В любом месте, где ты захочешь. И дело сделано.

Он с любопытством посмотрел на меня, затем положил руку мне на плечо и утвердительно кивнул.

— Я полагаю, после этого мы не будем так часто видеться, — неопределенно сказал я, задаваясь вопросом, собирается ли он мне возразить, и отчасти надеясь, что он это сделает.

Он громко рассмеялся, сжимая мою руку. — Кто знает, Бельведер. Может быть, мы станем соседями. — Он зашагал прочь, и я с ухмылкой последовал за ним.

— Ты будешь моим шурином, если женишься на Келли, — сказал я с насмешкой в голосе.

Он оглянулся через плечо, приподняв брови. — Я никогда не думал об этом… Мы будем семьей.

— Да, — согласился я. — И, если Джулиус женится на моей сестре, ты станешь и ее шурином.

Магнар рассмеялся. — Черт возьми, как мне избежать этого?

— А ты хочешь? — Спросил я.

Он замолчал, погрузившись в раздумья, и я подумал, не зашла ли моя насмешка слишком далеко. Возможно, истребитель никогда не смог бы присоединиться к моей семье.

— Возможно, я уже начинаю видеть в тебе брата, так что особой разницы не будет, — наконец задумчиво произнес Магнар, и я издал смешок, не в силах поверить, как далеко мы зашли от клятвы убить друг друга.

— Не уверен, что буду против этого, — сказал я, и веселье исчезло из моего тона.

Магнар замер и повернулся ко мне, резко сдвинув брови. — Я тоже, брат.

День пролетел незаметно, и я использовал каждый последний момент нашего путешествия, чтобы насладиться обществом Монтаны. С каждым шагом, который мы делали, вместо надежды во мне расцветало сомнение. Что, если все это было какой-то большой шуткой сотворенной богами? Или что, если мы найдем гору, но вместо ответов на наши молитвы найдем только новые загадки и пророчества, которые сведут нас с ума?

Наконец-то мы достигли более сухой земли, пробираясь через лес, такой густой, что солнце не могло проникнуть сквозь него, даже если бы оно было на улице. Но солнце начало садиться, а мы не останавливались. Мы были слишком близко. В миле или даже меньше. Пути назад не было, не было больше ночей под звездами, не было больше отсрочки неизбежного. Гора ждала нас, и пришло время встретиться с ней лицом к лицу.

Монтана шла рядом со мной, я держал ее за руку, пока мы пересекали тропу, которая, казалось, направляла наши стопы, как будто нам было суждено пройти по ней. И, возможно, так оно и было.

— Я не говорил, что люблю тебя сегодня, — пробормотал я, крепче сжимая ее пальцы.

— Это правда, — сказала она с дразнящей улыбкой. — Тогда тебе лучше сказать это.

Я убрал волосы с ее уха, наклонившись так, что мой рот оказался прямо напротив него. — Я люблю тебя.

Она медленно выдохнула, как будто мои слова вызвали в ней физическую реакцию.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она с серьезным выражением лица, когда повернулась ко мне.

Я почувствовал, как между нами нарастает напряжение, и щелкнул ее по носу, чтобы разрядить обстановку. Нет смысла зацикливаться на невозможном давлении нашей ситуации. Я просто хотел впитать в себя ее улыбку, ее смех, и весь свет, который в ней есть.

— Я не хочу видеть сегодня ни одного хмурого взгляда на твоем лице, — приказал я, и она тихо рассмеялась, прижавшись своим плечом к моему.

Келли оглянулась на нас с того места, где она шла с Магнаром, и я почувствовал, что у них был разговор, похожий на наш. Все слова, которые нужно было сказать… На всякий случай.

— Мы назовем нашего первенца Майлзом, — объявила Монтана, и у меня защемило сердце от ее слов.

— А что, если будет девочка? — Спросил я.

— Мне нравится имя Уоррен для девочки, — задумчиво произнесла она.