Шрифт:
И вот взошел на возвышение Ригор Власович, посмотрел поверх голов на входную дверь, поднял руку, подождал, пока утихнут.
– А не спрятался ли среди вас, товарищи женщины, какой-нибудь завалящий мужик?
Все оглянулись, некоторые и юбки подвернули и под лавками пошарили. И вздохнули с облегчением:
– Да ни одного нечистого духа!
– Ну, теперь я спокойный!
– И Ригор Власович подтолкнул вперед Павлину.
– Вот сейчас услышите.
От волнения лицо Павлины занялось густым румянцем. Обводила глазами всех, словно искала сочувствия.
По рядам перекати-полем пронеслось перешептывание, закудахтал смешок.
– Ти-и-ише, бабы, - протянул кто-то певуче.
– Товарищи женщины!
– вдруг, собравшись с духом, звонко крикнула Павлина.
– Что я вам хочу сказать...
– Говори, не бойся!
– ...Наша революция, советская власть сравняла всех...
– Одни ровные, а другие еще ровнее!
– ...Все трудящиеся, рабочие и крестьяне, после того как победили контру, взялись за восстановление нашего хозяйства, за кооперативный план. Но предрассудки и темнота живут еще среди женщин. Куркули и другие темные люди преграждают нам путь: не для вас, мол, советская власть, вам только горшки скрести да детей родить...
– Нехай теперь мужики попробуют... поорать...
– ...Конечно, только, мол, детей плодить да в церковь ходить!
– Ты церковь не трогай! Это не твоего ума дело!
– ...Да издеваются над нами, да бьют нас и до того доводят, что сами в петлю лезем!
– Коль дурная, то и полезет!
– ...А посчитать на себе синяки, да посчитать свои горькие годы, так самая счастливая из вас к тридцати годам согнется от работы в три погибели и станет седая, как старая бабка!..
– А это уж точно! Как тридцать, то уже не до песен!..
– Заматывайся в три платка, чтоб меньше донимало, как муж на кулаках носить будет!..
– ...Вон вчера молоденькая молодичка, невестка Титаренков, чуть было жизни себя не лишила. Не бывать больше этому! Не даст советская власть трудовых женщин на поругание! И пожалеет их, и просветит, чтоб не были бедными да темными, и лечить будет их, чтоб здоровые были да красивые...
– И конфеток даст!
– кто-то ехидно.
– И за нас коноплю мочить будет, и полотно ткать да белить!
– ...Пускай куркулихи не смеются - зубы повыпадают. А мы свое заработаем на здоровье!
– А ты много заработала?! Все книжечки читаешь да парубков приманываешь!..
– Что касается парубков, так выйди сюда да скажи - если правда, так не заплюют глаза. А про чтение, так и вы будете читать! Научим. И сами себя не узнаете через несколько лет!
– На учительш повыучиваются. На модисток! На кушерок! А картошку кто будет окучивать?
– Все будет. Только руки нужно приложить!
– Не знаешь уже, к чему их и прикладывать! То ли к детям, то ли к полю, то ли к хозяйству! То ли к мужу, чтоб ему пусто было!..
Поднялся такой шум, что не слышно было отдельных выкриков. Женщины срывались с места и, размахивая руками, кричали что-то Павлине, друг другу, сверкали глазами, разгоряченные, возмущенные и злые.
Ригор Власович снова шагнул вперед, поднял обе руки. И, когда немного успокоились, крикнул:
– Тише, товарищи женщины, а то мужики услышат.
Женщины засмеялись, переглянулись, повели плечами, поудобнее усаживаясь. Наступила тишина.
И снова зазвенел голос Павлины:
– Давайте же выберем наш женский совет, который будет помогать советской власти отстаивать и просвещать женщин! Чтоб наши трудящиеся женщины были еще милее для соввласти!.. Ну, называйте кого хотите.
Затихли. И на этот раз начали оглядываться друг на друга, боясь и назвать кого-либо, и самой кому-нибудь на язык попасть.
– Ну, что же вы, женщины? У нас полная свобода!
– подбадривал Полищук.
– Мужики вас теперь не укусят. А если который...
– Ригор Власович красноречиво потряс кулаком.
– Может, какую из другого села...
– Нехай девки...
– Низзя, не то замуж не возьмут!
– Вот разве Павлину Костюковну!
– Добро, - записал Ригор Власович в свою тетрадку.
– Давайте и еще зубастеньких.
– И еще Просину Петровну, учительшу! Ее не только мужики боятся, а и родной муж!
– И Нину Витольдовну!
– А из бедняков кого же?
– это снова Ригор Власович.
– Василину Одинец. Убогая вдова.
– И еще Тодоську Кучерявую. У нее и тына нету.
– Да лихоманка вашей матери!
– закричала какая-то из женщин.
– Так это же на все село известная...
– Не на-а-да!
Поднялся галдеж. И опять Ригор Власович успокаивал шумливое женское общество:
– Стало быть, Тодоське даем отвод. Ее еще саму нужно воспитывать...