После обеда дамы переместились пить чай в гостиную, где на уютных диванах можно было и посидеть, и даже прилечь, а на столах из полированного дерева стояли фарфоровые чашки с замысловатыми узорами и сладостями, разложенными на блюдцах. Каждый глоток горячего напитка наполнял воздух его утончённым ароматом, и разговоры стали чуть спокойнее.

Мужчины же всех возрастов, независимо от их социального положения, с удовольствием отправились пощекотать себе нервишки в моем лабиринте привидений, который я построила в подвалах, вдохновленная земными ужастиками. Чудовищные истории оживали в темных коридорах, кристально-прозрачные зеркала с запертыми внутри духами создавали эффект полного погружения в нечто таинственное и невероятное.

Народ здесь не привык к подобному времяпрепровождению. Их обычные забавы обходились без сюрпризов и шуток, так что фигуры в белых простынях и странные звуки, доносящиеся из темноты, вызывали смешанные чувства: и страх, и любопытство. За развлечения платили охотно. И эти деньги шли на оплату прислуге, что было мне весьма кстати в условиях, когда каждая монета могла помочь прожить еще месяц. Во время подобного времяпрепровождения призраки напитывались чужими эмоциями, в основном страхами, становясь толще и сильнее. Они уже не были такими задохликами, как при нашей первой встрече; теперь они обретали формы, почти что человеческие.

– Найра Лидия, в округе ходят упорные слухи, что вы – дальняя родственница маркизов Дарайских, – с намеком произнесла высокая плотная купчиха Ванеда, без стеснения накладывая на свою тарелку вкусное фигурное печенье. Её темные густые волосы были собраны в строгую прическу, а на ушах сверкали тяжёлые золотые серьги, отливавшие разными цветами под светом магических шаров. Её супруг, удачливый купец, был одним из тех, кто смог раскрутиться благодаря фамильным амулетам, дарующим удачу в делах. И теперь муж с женой подыскивали женихов и невест своим троим сыновьям и двум дочерями. Надо ж было передать наследство в надежные руки. – И это тем удивительней, что, насколько мне известно, весь род Дарайских уже вымер, – продолжала она, её голос был полон самодовольства, как будто ей удавалось угадать чьи-то тайны.

Ванеда была из семьи малоземельного барона, и в отрочестве прочитала все несколько книг, что по какой-то случайности попали к ней в руки. Это позволило ей считать себя умной и образованной дамой, что, в свою очередь, привело к тому, что она полюбила щегольнуть умными словечками и сложными речевыми оборотами в своих беседах. Её манера речи была излишне вычурной. В высшем обществе её не любили, в гости особо не приглашали, в том числе из-за её заносчивости. Она оказывалась как бы изолированной, и всё, что ей оставалось, это щеголять своими знаниями на подобных редких встречах, словно это могло компенсировать недостаток настоящего общения.

Я на мгновение задумалась о том, насколько же завидной была её практически непоколебимая самоуверенность, даже если это всё оборачивается лишь словами и удачливой позой. В этом разговоре о родстве и слухах ощущалось нечто большее – насмешка судьбы, которую при большом желании можно было бы прочитать между строк. Я тихо усмехнулась, решив, что мои собственные тайны требуют большего внимания, чем легкомысленные разговоры дам о родственных связях.

– Немного не так, найра Ванеда, – покачала я головой, стараясь сохранить спокойствие в голосе. – Я не дальняя родственница, я – прямой потомок маркизов Дарайских, пока что единственный выживший член рода и носительница титула маркизы.

В глазах дам, имевших взрослых сыновей, мгновенно заработал калькулятор. Я могла видеть, как их мысли стремительно перемещаются от одной идеи к другой, словно они искали способ извлечь выгоду из этой неожиданной информации. Маркизы Дарайские, как сообщил мне Астор, славились и землями, и богатством. Так что что-то, да должно было остаться. А значит, деточку мужского пола, любого возраста, от восемнадцати до сорока лет, как минимум, можно было пристроить в добрые руки, причем с большой выгодой. Я заметила, как матери заранее рассматривали все варианты родства со мной и моим почти что вымершим родом, их глаза блестели от надежды.

Увы, здесь и сейчас брак, даже с самым завалящим бароном, был выгоден и мне. Род следовало возрождать. А бастарды и не признанные члены рода почему-то не спешили появляться на горизонте, оставляя меня в одиночестве с этой ношей. Я чувствовала, как на меня давит груз ожиданий, и понимала, что время не ждет.

– Найра Лидия, – вкрадчивым тоном обратилась ко мне Эстер горн Партайская, супруга герцога Алана горн Партайского. Высокая и плотная дама, она была одета в широкое коричневое платье, которое отлично скрывало все недостатки ее фигуры, но не могло скрыть её любопытства. Её голос звучал так, словно она пыталась выудить из меня больше, чем я готова была рассказать. – Я слышала, вы прибыли издалека. Неужели в том дальнем краю проживают родственники маркизов?

– Меня принял замок, если вы об этом, ваше сиятельство, – улыбнулась я ей, стараясь не выдать своего внутреннего напряжения. – Меня слушаются призраки. И именно мое имя сверкает единственным живым существом на древе рода. Магическом древе, смею напомнить. Думаю, таких доказательств хватит, чтобы не обвинять меня во лжи.

– Что вы, найра Лидия, – поспешно уверила меня Эстер, её лицо стало чуть бледнее, но она старалась сохранить видимость спокойствия. – Я и не собиралась обвинять вас…