– Ты пришла, – раздался шепот отовсюду. Я бы даже сказала, что он рвется из самых теней. – Хорошо… Ты – послушная. Я люблю послушных.

– Шиш тебе, – отрезала я, ни на грамм не впечатлившись этой дешевой демонстрацией. – Обойдешься без меня, непослушной. Раз ты трус такой, что даже лицо показать боишься.

Недоуменное молчание. Оно разрасталось, будто бы обвивало меня невидимой лентой, заставляя ощутить, насколько мощным может быть страх невидимого. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Но затем это чувство лишь подстегнуло меня и мою неуступчивость.

Еще миг – и я просыпаюсь в своей постели. Мягкие одеяла укрывали меня, а вокруг все выглядело привычно и спокойно, насколько это возможно в замке, где обитают призраки. В комнате уже светло – привет, утро. Солнечные лучи пробивались сквозь неплотно закрытые шторы, освещая пыль, танцующую в воздухе, как таинственные духи. За окном тишина – дождь прекратился, и природа, казалось, готовилась к новому дню.

– Астор! – позвала я раздраженно, чувствуя в душе раздражение и негодование. – Что за шуточки?!

– О чем ты, Лида? – недоуменно произнес в воздухе мой дальний предок. Он обычно появлялся так внезапно, будто сам материализовался из утреннего тумана. – Что-то случилось?

– А то ты не знаешь, – проворчала я, нахмурив брови. – Что это было с моим сном? Кто из вас проник в него?! Развею же!

Я вспомнила, как местные призраки умели и любили проникать в чужие сны, будто это было частью их бессмертного существования. Когда я только тут появилась, они пытались практиковать это со мной – появляться во сне, наводить ужас, пить эмоции, словно хотя бы так могли почувствовать жизнь. Как же это было неприятно!

И вот, со злости, я приготовилась развеивать всех, весь замок. Астор тогда понял, что я ни разу не шучу, и поклялся, что ничего подобного больше не повторится. Но, похоже, повторилось.

Астор замер на секунду – даже колыхаться перестал, словно прислушиваясь к другим мирам. Затем решительно произнес:

– Никого не было. Все, гм, занимались другими делами.

– То есть доводили гостей? – правильно перевела я фразу и свела брови к переносице, ощущая, как мой внутренний голос требует справедливости. – Кто же тогда развлекался в моем сне ночью?!

– Это мог быть наведенный сон, хотя бы чтобы тебя испугать. Или к тебе пришел сильный маг, который зачем-то хотел с тобой пообщаться. Но никого из наших, в этом я готов поклясться.

Отлично. Просто превосходно. Ладно, с проблемами буду разбираться по мере их поступления. Сильно выражая недовольство, я мысленно записала этот момент, чтобы не забыть в будущем. Если маг еще раз придет, или кто-то попытается меня напугать, тогда и буду думать, что делать дальше.

Пока же я отпустила Астора и вызвала служанку. Пора было приводить себя в порядок, переодеваться и спускаться к столу. Я не могла позволить себе выглядеть уставшей или недовольной перед гостями, которые скоро придут на завтрак.

Ну а потом следовало проводить многочисленных гостей. И отдохнуть после их ухода.

Все произошло наилучшим образом: я вымылась, надела одно из своих нарядных платьев, позавтракала вместе с гостями и проследила за тем, чтобы все они ушли из моего замка.

Ну а потом я отправилась наверх – отдыхать и, как следует подумать о дальнейших действиях. Мысли о будущем, предстоящей ответственности, необходимости искать жениха для последующего возрождения рода витали в моей голове, требуя внимания.

Однако подумать мне не дали. Не успела я усесться в кресло у разожженного камина, озаряющего уютом и теплом все вокруг, как прибежала служанка.

– Госпожа, к вам гости, – выдала она, запыхавшись.

Я нахмурилась.

– Кто?

– Не говорят, госпожа. Миленькая леди и двое деток.

Женщина-аристократка с детьми? Это еще что такое? Кому понадобилось появляться в замке после Дня призраков?

– Иду, – кивнула я, чувствуя, как волнение поднимается изнутри.

Служанка сбежала, а я поднялась из кресла и вышла из спальни.

Внутри меня уже зародился вопрос: ну, и кого там принесло?

Когда я вошла в холл, у входной двери и правда стояли молодая женщина, лет двадцати пяти, не старше, и двое детей, лет по пять. Одеты они были скромно, практически бедно, и совершенно не по сезону. Женщина была одета в светлый легкий плащ из тонкой ткани, то и дело развевавшейся на холодном ветру, который явно не защищал от холодов, что наводило на мысли о том, что она, возможно, изначально была в другой обстановке, где тепло не было редкостью. Простая форма его кроя придавала ей скромный вид, а слегка выцветший цвет говорил о том, что плащ уже давно носится и нуждается в замене.