– Я же приказал - поднялись, дети шайтана! Разом атакуем. Вы, что? Совсем потеряли страх? Сейчас вырежу ваши сердца и скормлю бродячим облезлым псам!

Над бортом показалась голова одного из слуг, который пробрался с другого судна, с поручением от оставшегося в одиночестве капитана. Темнокожий перелез через борт. Встал, выпрямился. Удивлённо посмотрел на спрятавшихся за ящиками воинов.
– Амир ибн Анвар спрашивает, почему долго возитесь с неверными?
– Он развернулся всем телом, показал рукой в сторону палубы. – Великий просит немедленно принести их головы.

"Ба-дах", - прозвучал выстрел. Огненный цветок рассвел на груди посыльного, прямо под горлом. Ноги подкосились. Он мешком бухнулся на доски. Задёргался в предсмертной судороге.

– Все слышали приказ Амира ибн Анвара? – снова заорал алжирец.
– Быстро поднялись и пошли в атаку. А иначе я вас, тут же! Вот этой рукой, отправлю к дьяволу в его гадюшник!

???
– снова сопение и скрип зубами.

– Газис?
– сотник посмотрел на худого пирата, похожего на высохший ствол дерева, лицо которого было исчерчена шрамами.
– Ты воин! Храбрый и смелый, как лев. Ты начал резать неверных с четырнадцати лет. Возглавь атаку. Мы все пойдём за тобой. А потом, когда убьём их – я повышу тебя до десятника.

Газис нехотя поднялся. Высунул голову из укрытия. Постарался осмотреть видимую часть палубы.

"Бабах-дзинь-чвак", - пуля попала в что-то металлическое, отрикошетила и с чавканьем вошла в глаз бывшего бесстрашного воина. Сила удара развернула его и отбросила к борту.

Аль Омар недовольно посмотрел на обезображенный труп. Перевел взгляд на другого «смельчака».
– Бактаж? Ты же хитрый - как лисица. Обмани, змеёй, ужом, ползи в обход. Обойди и порви врагов во имя Аллаха.

– Хорошо, луноликий, - воин кивнул головой и извиваясь пополз по палубе.

"Бабах-чвах", - ползун дернулся в момент, как только решил переползти через мёртвого товарища. И затих, обнявшись с ним на веке веков.

Сотник снова скривился. Осмотрел остаток своего жалкого напуганного войска. Ткнул рукой в сторону очередных смертников.
– Джамал, Захран – с двух сторон. Пока один отвлекает. Второй успеет добежать. По команде, одновременно... пошли.

Пираты, кивнули друг другу, вскочили и побежали с разных сторон.

"Бах... Бах". Два громких хлопка. Два человека упали почти одновременно. И тут же новый - "Бах". Рядом с Аль Омаром свалился ещё один "любознательный", с прострелянным лбом, который без спроса, попытался выглянуть из укрытия и посмотреть откуда ведут стрельбу.

Пират перевёл взгляд на здоровяка, чье тело было изрисовано татуировками.
– Следующим пойдет, Али.

– Нет!
– великан схватил начальство за одежду и поднёс к его горлу кривой нож.
– Следующий будешь, ты. Ты, хорошо стреляешь с пистолета. Зови его на бой и дерись с ним как мужчина с мужчиной. Один на один. Победишь - корабль за нами. А, если - нет! Всё равно сдохнешь как собака!

– Да как ты смеешь так говорить со мной? Да я тебя…

На горло усилили давление. – Я сказал – зови.

– Но, у меня нет с собой оружия! – Аль Омар попытался вывернуться из крепких рук здоровяка.

Тот медленно вытащил из-за пояса пистолет, проверил заряд, взвёл курок, но стрелять не стал. Отдал сотнику.
– На, возьми мой.

***

Хуан да ла Серда капитан "Leоn Real" получивший ранение в первые минуты боя, лежал в своей каюте и тоскливо думал о будущем, которое ожидает его и команду через несколько минут, после того как морские разбойники закончат штурм корабля. Оно было мрачно. Рабство или смерть. И быстрая смерть была предпочтительнее, ибо мучения и страдания в неволе у пиратов Алжира нечеловеческие. Остаётся, правда, надежда на выкуп через несколько лет, но то, что пленнику придётся вынести за это время, вновь обретенной свободой не возместить. Многие погибнут от голода и побоев, иных растерзают дикие звери, а кто-то просто сойдёт с ума.

В коридоре раздался шум.
– Вот, и начинается!
– мысли набатом застучали в голове. Он приподнялся над подушкой, готовый встретить свое будущее с высоко поднятой головой.

Но, вместо алжирцев, внутрь протиснулись ученик маэстро - шубутливый, белобрысый «юноша», повар и слуга капитана, который всячески пытался сдерживать гостей.

– Мое почтение сеньор капитан!
– ученик композитора сразу начал возмущаться с порога.
– Приношу свои извинения за визит. Мой учитель жутко не доволен пищей, которую сегодня подали на обед. Это же просто скандал! Вместо заказанных сырых перепелиных яиц – были предложены креветки. А нужны были именно сырые яйца, потому что они укрепляют голос. А подали креветки. Мало того, они не являются яйцами перепелов, так они ещё и жутко солёные и переваренные...

Капитан корабля приподнялся, и из последних сил схватил слугу за рубашку. И недовольно зашипел ему прямо в лицо.
– Какие креветки, какие яйца, какой скандал? Черти тебя раздери! Что происходит?

– Сырые, перепелиные, - опешил слуга. – Ученик Шуберта сказал - лучше для голоса. Укрепляет связки.

– Пошёл к чёрту, дурак безмозглый!
– замахнулись рукой.
– Пока я тебе не проломил голову. Хотя, нет, постой.

Хуан да ла Серда вдруг не смог сдержать охватившей его радости. Глаза заблестели от слёз, набежавших на глаза. Длинные нервные пальцы беспокойно начали теребить бороду.
– Что там с алжирцами?