– Отходить надо, - предложил Григорий. – Пока нас здесь всех не размотали.

Офицеры встретились взглядами. В сию секунду они оба боролись со своими внутренними бесами, лихорадочно взвешивая обстановку, пытаясь найти в ней тот порядок действий, который помог бы и задачу выполнить, и жизнь сохранить. Всё складывалось к тому, что нужно было уходить. И чем быстрее, тем лучше.

Андреев был опытным командиром роты, находящимся в должности уже пять лет, побывавший в различных ситуациях, и сейчас он вполне ясно осознавал отсутствие перспектив в сложившейся обстановке. Не говорил он Свиридову главное – буквально десяток минут назад у него состоялся разговор с командиром бригады, который попытался уличить ротного в трусости и некомпетенции из-за того, что тот попросил артиллерией прикрыть отход подразделения к реке.

– Какой отход? Держать рубежи! Докладывать обо всех изменениях! – Павлов набросился на ротного, как только тот заикнулся о выходе из села и возвращении к боевым машинам.

А несколько часов до этого, глубокой ночью, сам Павлов выходил по связи на командующего армией и просил генерала Лазаренко передать ему из резерва две роты, которыми он, в отсутствии своих сил, мог бы придать устойчивости роте Андреева, понесшей потери. Ему было очевидно, что Андреев, без танков и БМП, не сможет удержать село, но Лазаренко и слушать его не захотел, обвинив в паникёрстве и предательстве.

– Какой отход? Держать рубежи! Докладывать обо всех изменениях!

– Товарищ «Каштан», рота без тяжелого вооружения, - пытался объясниться полковник Павлов. – Они не удержат Шумное!

Генерал-майор Лазаренко, с красными глазами, смотрел на карту, на которой Шумное уже было поднято красным цветом, что означало овладение населённым пунктом частями Российской Армии. Только что он сообщил в округ, что село, благодаря его личным полководческим талантам, было успешно освобождено от «превосходящих сил противника», и отказываться от уже доведённого «наверх» доклада было как минимум неразумно.

«Какой отход? Держать рубежи! Докладывать обо всех изменениях!» – привиделся ему окрик командующего округом.

Но два младших офицера, находящихся сейчас в центре просыпающегося села, дрожа от пронизывающего холода, ничего этого не знали. Сейчас они вслушивались в звуки, доносящиеся со стороны противника, и единственным их желанием было поскорее унести отсюда ноги – чтобы эти ноги не оторвало близким разрывом.

Издали донёсся знакомый хлопок.

– Миномёт, - сказал капитан. – В подвал!

Они кинулись к подвалу, и едва успев под вой падающей мины забежать вовнутрь, спинами ощутили на улице разрыв. В помещении их встретили пехотинцы, столпившиеся у входа. Один из них требовательно сказал:

– Товарищ капитан, мы решили отсюда уходить. Пропустите нас…

С улицы раздался ещё один взрыв. Было понятно, что миномётный обстрел предварял атаку.

– Мы не хотим здесь погибать, - сказал другой.

– Если вам надо, вы и оставайтесь! – предложил третий.

Андреев глянул на лейтенанта, так, чтобы поймать взгляд, заручиться его поддержкой, но тот, словно специально, стоял к нему спиной. Простым и привычным окриком, как он понял, неповиновение решить было нельзя – упавшие духом воины путь к своему спасению могли проложить силой оружия. Нужно было вернуть управляемость.

– Вы, - капитан ткнул пальцем ближайшего к нему солдата. – Как только мы выходим, устанавливаете пулемёт сразу за воротами и будете прикрывать отход. Задача ясна?

– Да, - ответил боец совсем не по-уставному.

– Раненые в доме есть? – спросил Андреев, продолжая возвращать подразделению управляемость. – Лейтенант Свиридов!

– Есть один.

– Организовать эвакуацию! Вы, вы, вы и вы, - Иван указал на бойцов. – Берите плащ-палатку, если нет, то в доме берите одеяло, понесёте раненого!

Бойцы не сдвинулись с места.

– Несём раненого к реке! – Андреев повысил голос, задавая направление «на выход» из села, что сейчас должно было облегчить людям принятие тяжелого решения – что бежать им придётся не налегке, а с боевым товарищем в импровизированных носилках. – Действуем, ну!

– Ты – за одеялом в дом! – Свиридову вернулись командирские нотки, и он включился в процесс.

Люди, почувствовав на себе управление, поняв, что Андреев пытается организовать выход, а не гибельную для всех оборону, задвигались. Всё же отходить с командиром, пусть и значительно тяжелее из-за раненого, было более правильно, чем бежать без приказа.

Когда раненый уже лежал в одеяле, Андреев подмигнул ему:

– Никто тебя здесь не оставит, боец!

Свиридов чётко осознал, что этой фразой командир роты скорее не раненого приободрил, а упрекнул подчинённых в несбывшемся желании бросить своего товарища только потому, что было бы тяжело его нести к переправе.

– Готовы? – спросил Андреев бойцов.

Десяток человек сосредоточенно смотрели на дверь, ведущую на улицу, и нервно прислушивались к громким разрывам.

– Пулемётчик, пошёл, - Андреев толкнул дверь.