На докладе заместителю командующего армией о работе мобильного отряда, Трофимов, как и обещал Горячеву, коснулся вопроса поддержки раненых бойцов.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться с просьбой относительно наших раненых?

– Говори, - кивнул заместитель командующего.

– В марте в Шумном был тяжело ранен сержант Горячев из снайперской роты нашей бригады. Он лишился руки. До настоящего времени нет никакого понимания, относительно протезирования. А там такая ситуация… в общем, со временем пропадают в нервах импульсы, отчего затем невозможно будет использовать бионический протез. Это такой протез, который может выполнять несложные манипуляции…

– О таких протезах знаю, - кивнул полковник.

Он попросил адъютанта соединить с начальником госпиталя, и уже через минуту разговаривал с главным врачом. Юра сидел на стуле и делал вид, что не прислушивается к разговору, рассматривая сувениры, стоящие за стеклом в большом шкафу.

– … снова привезли? Сразу тридцать человек? Такое нынче время… слушай, а вот снайпер там у тебя лежит, руку ему в марте в бою оторвало… - полковник прикрыл трубку рукой и, посмотрев на Трофимова, тихо спросил: - Фамилия?

– Горячев, - с готовностью подсказал Юра.

– … да, сержант Горячев, из мотострелковой… сложный случай? – некоторое время полковник слушал разъяснения начальника госпиталя, потом попросил: - Вы держите его вопрос на контроле, пожалуйста. Как только будет возможность… ну что мы, парня без руки хотим оставить, что ли? Вот и я говорю, что нет… Хорошо, я понял. Буду признателен.

Заместитель командующего положил трубку стационарного телефона и подмигнул Трофимову:

– Никто никого там не забыл. Что ему положено, твой сержант получит в полном объёме. Терпение и выдержка. И всё будет хорошо.

– Я понял, товарищ полковник! – Юра встал. – Спасибо вам большое!

– Да не за что, майор. Сам понимаешь, как сейчас… война.

– Мы их обязательно задушим, товарищ заместитель командующего, - пообещал Юра.

***

К осени, когда в результате «естественной убыли» и отсутствия пополнения, подразделения, действующие на СВО, сократились до неприличных размеров, по фронту прокатилась череда новых громких «перегруппировок». Всё это стало следствием ошибок первого этапа специальной операции, которые, как многим казалось, «верхнее» руководство не спешило исправлять. Врагу были оставлены пригороды Харькова, города Изюм, Красный Лиман, Купянск и ряд других территорий, обильно политых кровью российских солдат. В войсках царило непонимание, крепла уверенность в предстоящем полном выводе войск из Украины. Когда одни старшие командиры пытались собрать в кулак разрозненные части и выправить создавшееся положение, другие, с трясущимися руками и нервными криками «танки, прорвались украинские танки», бросая свои штабы и личный состав, спешно уезжали за «ленточку».

Сильно поредевшую мотострелковую бригаду перебросили на южное направление с задачей вернуть под свой контроль село Николаевку. Этот населённик, после вывода из него бригады, был передан сильно потрёпанной бригаде соседней армии. Военные этой бригады откровенно расслабились, считая обороняемый участок «лёгким», и в один «прекрасный» момент украинцы реализовали дерзкий рейд на пикапах, который завершился пленением всей роты, находящейся в селе и полным захватом контроля над Николаевкой.

Генерал Миронов предложил полковнику Михайлову вернуть населённый пункт «во что бы то ни стало». Всем, кто присутствовал на этом знаковом совещании, было ясно, что поставленная боевая задача не соответствует боевым возможностям сильно поредевшей бригады. Однако, Миронов даже слушать не стал комбрига, обматерив его в присутствии других офицеров.

В штабе бригады Юра принял участие в разработке плана предстоящей операции, предложив свои мобильные «услуги» - снайперские и противотанковые. Отдать должное, «Скиф» внимательно выслушал его и согласился по всем пунктам предложенных Трофимовым мер.

– Заблаговременно размещаю четыре снайперские тройки на позициях, близких к Николаевке, которые начинают работать по выбиванию наблюдателей и уничтожению расчётов дежурных огневых средств. С началом атаки ведут огневую поддержку, по мере прохождения штурмовыми группами назначенных рубежей, следуют за войсками, занимают новые позиции… - Юра карандашом очертил возможные места расположения огневых позиций. – Кроме того, предлагаю в этот же исходный район заблаговременно выдвинуть расчёты «Сапогов» и «Фаготов»…

– За ночь там можно накопить значительный боезапас для этих огневых средств, - подхватил начальник штаба Сергей Серов. – А что, идея нормальная… - он посмотрел на офицеров, собравшихся вокруг стола с картой, ища поддержки.

– Идея здравая, - кивнул комбриг. – С этим предложением я полностью согласен. Включаем предложение Трофимова в план огневого поражения противника!

Высказались танкисты, артиллеристы и разведчики. У каждого было какое-то предложение, основанное на личном опыте, способное серьёзно помочь в решении предстоящей задачи. Миша Хвостов, который после трагических событий в Осиновке, пребывал уже в должности заместителя командира танкового батальона, предложил провести отвлекающую атаку, для чего согласился выделить целый взвод. Решающим фактором должна была стать скорость, с которой танки и БМП смогут преодолеть большой открытый участок.

Разведчики заявили, что двух недавно полученных БпЛА «Орлан» может не хватить на всю операцию – враг хорошо наловчился их сбивать.

Начмед бригады, с абсолютно медицинским позывным «Доктор», доложил своё видение схемы эвакуации раненых с поля боя, разбив процесс на этапы от переднего края и до оказания специализированной помощи в МОСНе. Из доклада Данилы, Юра узнал, что вся техника бригадной медроты была представлена всего двумя машинами – «Урал-АС» и «Линза», что никак не соответствовало возможной «санитарной» нагрузке в предстоящем наступлении. Доктор попросил командира бригады выделить ему ещё пару машин, на что Михайлов с готовностью согласился.