– А камеры у вас там стоят?

– Макар – я ж не такая дура. Если бы стояли, я бы так не рисковала.

– Странно. Много где стоят, а в столовке нету.

– Ну…последние пару лет шли разговоры о камерах, но чё-то пока тихо. Македон эту тему пробивал, насколько я знаю. Но нам как-то пофигу было. А щас тебе же лучше.

– Ага.

– Что не так, Макар? Всё же получилось, да?

– Да – нехотя кивнул вожатый. Ему было неудобно признавать, что его подельница оказалась права по всем пунктам их маленького заговора. – Тамаре ремня всыпали и нам на встречу пошли. Жрать теперь должны готовить приемлемо, много и подавать всё вовремя. А мы взамен не дергаемся и никуда не обращаемся. Как-то так.

– Вот и ладушки – улыбнулась девушка, тоже затушив сигарету и, достав из кармана фартука мятую бумажку, протянула ее вожатому. – Вот тебе реквизиты моей карты. Зарплата у вас сегодня, я знаю, поэтому к вечеру переведи, пожалуйста, деньги. Буду ждать.

– Как скажешь – буркнул Мак. – Ну у тебя и аппетиты.

– Не больше, чем у других.

– А чё с моей распиской? – вспомнил Макар про единственное вещественное доказательство их заговора.

– Сожгу ее при тебе. Но только после того, как мне бабло упадет. Так что потерпи. Ну и поторопись. Ладно, вожатик, я пошла работать. Приходи сюда почаще – мне нравится с тобой болтать. Глядишь, еще чего интересного придумаем. Ой… А ты вообще работаешь на следующей смене?

– Да – фальшиво улыбнулся Макар. – Обязательно буду тебя навещать.

Как только Тая скрылась в недрах столовой, вожатый обрушился на себя с проклятиями, чувствуя себя последним идиотом.

Слабительное! Обычное, мать его, слабительное! Как он сам до этого не догадался? Всё же было так просто, лежало прям на поверхности. А он… Кусок придурка!

Когда они только задумывали сие зловещее действо, Макар был уверен, что Тая придумает что-то похитрее. Подсунет в ужин вожатым просроченные продукты, например. Ну или хотя бы дохлого таракана подкинет для большего эффекта. Но слабительное? Нет – об этом он, к своей глупости, так и не подумал. Удручало во всей этой ситуации еще и то, что Мак вполне мог и сам стащить лекарство в том же медпункте, а не отдавать за него добрую часть своей зарплаты. Подсыпать слабительное тоже было не проблемой – способ он бы нашел. Но…

Но что толку было теперь об этом сокрушаться?

Стиснув зубы от досады, вожатый ушел с заднего двора столовой и отправился в сторону своего корпуса. Погода на улице стояла отличная – солнце припекало, а июньский ветерок почтил лагерь своим присутствием и слегка разогнал обыденную духоту. Сейчас Мак скорее предпочел бы поваляться в полной тишине на берегу озера, а не заниматься сдачей дурацкого постельного белья.

Однако поделать с этим было нечего. Пришла пора приступать к унылой рутине.

–…двадцать один, двадцать два, двадцать тры, двадцать чатыре… – не спеша пересчитывала принесенное седьмым отрядом постельное белье Виктория Степановна свойственным для себя говором.

Женщина уделяла этому процессу огромное внимание, вела свой подсчет очень монотонно и старалась ничего не перепутать. На столе перед ней лежала тетрадка, расчерченная по количеству отрядов, где напротив каждого стояло количество принятого постельного белья и подпись вожатого, принимавшего эти комплекты. Напротив графы, выделенной седьмому отряду, стояла корявая подпись Макара, которую он оставил в первый день своего возвращения в “Ювенту”, когда как раз и принимал в пользование постельное белье для пионеров.

– Такс, с наволочками усё – закончив, сказала Виктория Степановна. – Теперь пододеяльники. Поехали. И раз, два, тры, чатыре…

Макар закатил глаза от скуки и вышел из прачечной на улицу, подальше от витавших там едких запахов стирального порошка и всевозможных кондиционеров. Снаружи хоз-двора его ждали четверо мальчишек-пионеров из его отряда, которых вожатый вполне удачно использовал в качестве носильщиков. Дети, в отсутствии Мака, уже нашли, чем себя занять – пинали небольшой камешек, имитируя игру в футбол, не забывая при этом активно шуметь.

– Ну как тихо – буркнул Макар. – Ваня – бери всех и валите обратно в корпус. Мы здесь закончили. Я тоже скоро подойду.

– Да, сэр! – скривился пионер, за что тут же получил внеочередной подзатыльник.

Двор в момент опустел, избавившись от шумных пионеров. Макар подумывал о том, чтобы вновь закурить сигарету, но не был уверен, что прачка оценит такую вольность. К тому же в любой момент сюда мог нагрянуть и другой отряд для сдачи своих комплектов.

Переборов свои желания, Мак вернулся в душную прачечную, где Виктория Степановна, которую вожатый про себя успел обозвать “клушей”, продолжала вести свой нудный подсчет.

– Долго еще? – скучающе спросил Макар.

– Ой, да ты ж не сбивай, родной. А то ж я пересчитывать начну – не глядя на вожатого, ответила клуша. – …одиннадцать, двенадцать, трынадцать…

Так продолжалось еще какое-то время, пока женщина не объявила, что подсчет окончен и белье седьмого отряда было благополучно сдано без всяких потерь. Мак вновь поставил свою закорючку в тетради, и уже собирался уходить, когда Вика Степановна сказала:

– Ну ты и изменился, Макарушка – улыбнулась женщина. – А я ведь тебя сразу и не признала. Богатым будешь! Мне Элиночка говорила, что племяш ее опять в лагерь воротился, а времени тебя разглядеть усё не было. Вся в делах, вся в делах. Не голова, а Дом Советов пряма… Ну а перед сменой ты бельишко-то не у меня принимал, вот и не свиделися мы с тобою…