— Хрень собачья! — я откинул его назад, а затем поднялся и взмахом руки открыл портал.

Всего пару минут мне хватило на то, чтобы взвалить на свои плечи двух высоких учеников и перетащить их в одну из камер подвальных помещений Эденгарда.

Я скинул их на каменный пол, окинув презрительным взглядом.

Не хотелось марать руки. Терпеть не мог этих избалованных выродков и всех аристократов в целом. Они прикрывались деньгами, манерами и красивой одеждой, но по факту были хуже зверья с отсутствием каких-либо принципов морали и сострадания.

Никогда не забуду их глаза, с которыми они делали ставки во время моих поединков в клетке. Я был ребенком девяти лет, а они с азартом смотрели на то, как я убиваю других таких же детей, и ставили на меня деньги!

Воспоминания болезненно вскрыли душевную рану, которая не затягивалась с годами. Захотелось немедленно вернуться в кабинет и выпить стакан виски, чтобы хоть как-то заглушить эту боль.

Вот только я не мог оставить их в таком состоянии. И мне нужна была информация.

Придется вытянуть из них эту дрянь, а затем оставить здесь, пока не пройдет побочный эффект от зависимости.

Губы сами растянулись в зловещей ухмылке.

Это будет неприятно.

Я вновь опустился на корточки и сконцентрировался на собственном потоке маны. На это потребовалось больше сил, чем я предполагал, однако мне удалось вытянуть из них большую часть яда.

Жить будут.

Я оставил этих идиотов в закрытом помещении, предварительно понизив в нем температуру на несколько градусов и погасив факелы с огнем.

Они это заслужили.

Порой некоторые усваивают урок только через страх и боль, и я с радостью готов был его им преподать.

Это утро оказалось ужаснее предыдущего, когда я проснулась в собственной ванне в холодной воде.

Я повернула голову на подушке и болезненно зажмурилась, пытаясь спрятать лицо от солнечного света, что проникал в мою спальню сквозь окно, вырывая из спасительного сна.

Слабость нахлынула мгновенно. Я с трудом заставила себя открыть глаза, чтобы в следующую секунду застыть на постели, ошеломленно вглядываясь в окровавленное лезвие ножа на простыне.

Защитная руна.

Рана тут же отозвалась болезненным стягивающим импульсом на коже, и я осторожно приподнялась, опуская взгляд.

Я все-таки сделала это.

Края раны затянулись, едва заметно переливаясь светло-голубым свечением, а инициалы «Г.М»…

Я сглотнула, невесомо коснувшись дрожащими пальцами двух заглавных букв в центре узора.

… они теперь навсегда останутся со мной, словно в напоминание о случившемся.

Еще какое-то время я продолжала неотрывно смотреть на руну, испачканной кровью, а после посмотрела на часы прямо напротив кровати.

Уже полдень…

Я проспала несколько лекций!

Судорожно вздохнув, я прикрыла глаза, заставляя себя оставаться на месте.

Уже поздно бежать на занятия. Наверняка вся академия гудит о том, что произошло вчера между мной и ректором, а мое отсутствие сегодня только усилит эти слухи, привлекая еще больше внимания.

Он только все усложнил.

Да, я знала, кто является ректором академии, в которую тайно сбежала. Именно поэтому она казалась таким идеальным пристанищем, ведь ни мой отец, ни жених, ни за что не станут искать меня здесь именно из-за него. Я сделала все, чтобы никто и никогда не узнал мой секрет…

Но он каким-то немыслимым образом раскрыл мою тайну.

Теперь ничего не исправить.

Я открыла глаза, медленно оглядываясь по сторонам. Вокруг все было как прежде, словно ничего не изменилось, вот только это было не так. Я стала другой, и окровавленные простыни были тому подтверждением.

Нужно их немедленно убрать. Наверняка кто-то из кураторов придет проведать, зафиксировав мое отсутствие. Нужно все свалить на болезнь.

Поморщившись, я неуклюже поднялась с постели и на ватных ногах направилась в ванную комнату, по пути запечатав входную дверь простым заклинанием, чтобы никто не смог войти. Затем открыла кран и дрожащей рукой намочила край чистого полотенца, а после стала медленно и очень осторожно протирать узор на своем бедре, что все еще пульсировал от боли.

У меня не было другого выхода…

В тот момент я просто не могла его найти.

Этой руне меня научила мама. Древняя магическая метка, состоящая из нескольких витиеватых линий и узоров, напоминающих красивый рисунок, что, несомненно, означал предупреждение на языке древних.

И пусть я до конца своих дней останусь с этим напоминанием на своей коже, но я ни за что не стану собственностью Габриэля Мейза. Никогда!

Я чуть сильнее надавила на шрам, и боль резко пронзила тело, заставив вздрогнуть.