Их движения становились все более тяжелыми, сокрушительными, четкими. Они больше не использовали стихийные заклинания, а сражались ударами чистой маны, от которых разлетались оранжевые искры.

Они были равны. Их природа магии была одна.

— Этот мир давно прогнил, Габриэль… — Себастьян начал выходить из себя. Он хмурился, нанося все более яростные атаки. — Я лишь зачистил его для нас!

— Ты сделал это для себя! — ответил мой ректор, защищаясь, и я заметила на его шее кровь, что стекала под воротом рубашки до пальцев рук.

Я смотрела на него и… сердце замирало в груди. Чувства казались такими реальными, искренними, обжигающими.

Я знала, что такое магическая привязка. Понимала, что это навсегда.

Но все равно переживала за него и боялась потерять. Я любила его, пусть и не «по-настоящему»!

— У нас нет на это времени, толпы неодаренных уже у ворот! Вставай со мной рядом, и мы вновь будем вместе, как в детстве. Брат за брата!

Габриэль отразил удар и вдруг резко остановился, опустив крепко сжатые кулаки, на которых выпирали вены.

Воцарилась гнетущая тишина.

— Габриэль… — настороженно прошептала его имя, и он посмотрел на меня.

На какое-то мгновение время словно остановилось, и я забыла, как дышать. Взгляд его янтарных глаз прожигал насквозь, выворачивал душу, касался самого естества.

Я не знала, как это объяснить, но отчетливо понимала, что больше не смогу без него.

— Нет, — внезапно твердо произнес он, обращаясь к брату, и по моей щеке скатилась слеза. — Ты посмел тронуть мое, пытался отнять жизнь у той, что стала для меня всем. И тебе это с рук не сойдет!

— Серьезно? — нервно уточнил Себастьян, откинув подол пальто и указав на нас пальцем. — Ты так же ненавидишь этих выродков, как и я! Мы вместе мечтали изменить этот мир, вместе пытались хоть что-то сделать… и вот теперь ты отказываешься от всего ради нее? Зная, что это лишь… жалкое искусство?!

— Это не искусство… — прошептал Габриэль, подняв руку по которой текла кровь. — Это любовь. Но тебе меня не понять, брат.

— Я защищал тебя все это время! Закрывал глаза императору на твои выходки! Устранял наших врагов, укрыв тебя в академии, а ты меня предал?!

— Ты первый предал меня.

Никогда прежде не видела Себастьяна таким. Всегда сдержанный и хладнокровный он вышел из себя и стал словно другим человеком.

— Что ж… — досадно произнес он, сложив пальцы рук между собой в сложном магическом жесте. — Тогда вы все умрете здесь!

Я лишь успела сделать вдох, прежде чем черное пламя вспыхнуло вокруг и всех прижало к полу чудовищным давлением маны.

Не пошевелиться…

Мы оказались в ловушке!

Я не видела Габриэля, поскольку моя голова была повернута в другую сторону. Видела лишь напряженное лицо Линза напротив и бессильно наблюдала за тем, как он отчаянно пытается сопротивляться, упираясь обеими руками в мраморный пол.

— Все кончено, господа! — раздался где-то в стороне победный возглас Себастьяна, отозвавшийся звоном в моей голове.

Я больше не могла бороться. У меня не осталось сил.

Я неподвижно лежала на животе, чувствуя, как боль пронизывает виски, а из уха течет кровь. Тело словно находилось под паровым прессом, выжимающим жизнь.

— Ри… — брат вытянул дрожащую руку, пытаясь дотянуться до меня, но заклинание Себастьяна не позволило ему сделать это, припечатав его обратно к полу.

Он смотрел в мои глаза с такой досадой и сожалением, что душа разрывалась на части.

— Мне жаль, — едва слышно произнес он, и по моей щеке скатилась безмолвная слеза, мгновенно испарившись на приоткрытых губах.

Черное пламя подбиралось все ближе, обжигая жаром. Треск магического огня становился громче, заглушая остальные звуки…

Еще немного и нас постигнет участь отца!

Внезапно перед глазами все стало сливаться воедино. Я издала прерывистый вдох и ощутила, как сознание ускользает от меня, прежде чем пламя успевает объять, а затем…

Тьма.

Размытый образ Линза был последним, что я увидела перед собой.

Не знаю, сколько прошло времени. Но когда я уже готова была окончательно покинуть этот мир, чьи-то сильные руки вырвали меня из забвенья и подарили невесомость.

Я оказалась в нежных объятиях, окутанная запахом виски и шоколада, что проникал внутрь и дарил уют.