Как много старается.

Переехал в соседнюю квартиру, чтобы меньше вопросов было про наше «не-сожительство». Вряд ли кто-то будет на лестничной площадке поджидать.

И хотя, успокоившись, я начала думать трезвее… Вроде как Савва на самом деле не очень заинтересован, а лишь цепляет…

Всё равно готовлюсь к худшему.

— Значит, — Юра чуть наклоняет голову. — Ты с Дубининым поговорила. Вроде и утрясла, но при этом ничего и не прояснила?

— Я узнала главное. А его мотивы и что там было два года назад… Это меня не так сильно волнует.

— Ты ведь понимаешь, что это немного… Только не обижайся. Но это немного по-детски и глупо. Не лучше всё обсудить и расставить точки, а не ждать, когда рванёт?

— Я знаю. Умом я осуждаю себя. Что так бегаю и ныкаюсь, но…

— Я не понимаю, чего ты так боишься. Донорство отпадает. Кириллу ничего не грозит. А ты… Кажется, ты говорила, что у вас брак хороший был.

— Был. А потом… Юр, он меня на аборт отправил. Он отказался от меня одним днём. А если… А если потом так от сына откажется? Если будет бороться, заберёт, а потом… Выбросит? Как ненужную игрушку! Я всего боюсь, если честно. Это иррациональный страх, я знаю. Но успокоиться не могу.

— Маш. Ни ты, ни твой сын — не игрушки, — Юра мягко сжимает мою ладонь. — Ты ею не была, судя с того, что ты рассказывала. Но я в любом случае не позволю, чтобы так обращались с тобой.

— Я знаю, но… Я была женой, а он отмахнулся. И на аборт… Я просто боюсь за Кирилла. Боюсь, что ему сделают больно. Или воспитают таким же чёрствым.

У меня много страхов. И много боли внутри. И это мешает сделать лучший выбор, а не просто убегать.

Но как поговорить с Дубининым, когда меня трясёт от его присутствия?

Рискнуть, когда на кону то, что обидят моего сына!

Я переживу, если Савва вновь меня растопчет. Если сделает больно. Но если это коснётся Кирюши…

Тут я не справлюсь.

— Не воспитают, — решительно возражает Юра. — Сына у тебя никто не заберёт. И ты его воспитаешь чудесным человеком. Это уже видно. Хотя вначале у меня были сомнения…

— Что значит сомнения?!

— Ну, ты иногда… Серьёзно, первые недели знакомства ты меня до жути раздражала. Потом я втянулся. Серьёзная, строгая, мозгоклюйка со всякими правилами. Со своим шармом, я не отрицаю. Но на выходных… Я увидел, что ты совсем другая. И мама замечательная.

— Спасибо.

— Я серьёзно, Маш. В том детском центре… Я впервые увидел тебя с другой стороны.

И посылает мне этот незнакомый взгляд, которым начал смотреть именно на тех выходных. Улыбается по-новому.

Мягко ведёт подушечкой большого пальца по ладони, заставляя всё внутри замереть.

— Так нормально, Маш?

— Что? — сиплю внезапно.

— Ты не любишь лишний контакт. Но так ведь нормально?

— Я… Да, Юр. Так нормально.

Непривычно, что Юра так открыто касается моей руки. И то, что я это позволяю.

Кожа у него очень горячая. Немного прожигает. Я улыбаюсь, получая поддержку, игнорируя другие чувства.

Непривычные. Новые.

— Прости.

Я поспешно освобождаю руку, когда вибрирует телефон. Читаю новые сообщения, отвечаю. Приходится даже в календарь залезть, чтобы перенести встречу.

— Всё в порядке? — уточняет Юра.

— Да, просто тут завал по встречам. А психолог хочет перенести и… Ищу свободную дату.

— Я не знал, что ты к психологу ходишь.

Я и не хожу. Это будет первый сеанс, на который я решилась внезапно. Просто поняла, что больше так продолжаться не может.

Я боюсь всего. Чрезмерно реагирую на Савву. Я не закрыла этот гештальт, а сделала вид, что проблемы просто не существует.

Если бы Дубинин не вернулся — я бы продолжала жить в уверенности, что всё хорошо.

Оглядываясь на прошлое… Да, я многое себе надумала и интерпретировала. Но кто меня может винить?

Кто не подумал бы о подобном, узнав, что Дубинин донора ищет?

Но я остро реагирую на бывшего мужа. Не могу избавиться от злости и боли. И с этим нужно что-то делать. Я хочу вернуть себе самообладание, а не всю жизнь дёргаться.

Возможно, встреча с психологом будет именно тем, что мне нужно. Выговориться без страха осуждения или того, что это до Саввы дойдёт. Просто выплеснуть всё.

Я знаю, что многие не доверяют психологам. Я сама отношусь с сомнениями. Но проговорить всю историю может быть полезно.

Вдруг сама решу, что делать дальше?

Я просто хочу перешагнуть этот этап. Жить полной жизнью, а не окончательно превратиться в неврастеничку.

Поэтому план прост. Разобраться с ментальным здоровьем. Отпустить, наконец, прошлое.