Но теперь…

— Это что за маскарад? — я сжимаю ручку двери, не пропуская мужчину. — Ты снова после бара ко мне?

— Нет, — он качает головой. — Здравствуй, Мара.

Я закатываю глаза. «Проваливай, Савва» — почти срывается с языка, но остаётся жжением на кончике.

На Савве тёмные джинсы и свитер. Одежду видно сквозь распахнутое пальто. Настолько необычный наряд, что я даже теряюсь. Мужчина редко менял привычный костюм на что-то более комфортное.

— Что ты тут делаешь? — устало выдыхаю. — Я не готова к встрече сегодня. Уже поздно. У меня ребёнок спит.

— Поэтому я использовал сообщения, а не дверной звонок, — отмахивается мужчина.

— И цветы, чтобы пустила?

— У меня было ощущение, что лично встречаться ты не захочешь.

— У нас завтра встреча. Ясно, что среди ночи у меня нет желания видеть тебя.

— Не говори, что у тебя не было мыслей отменить встречу и послать всё к черту. Готов поспорить, что ты набирала сообщение уже.

Я качаю головой. Не набирала, только думала. Но ночь впереди длинная — я бы дошла к этому.

Я не знала, что сказать мужчине. Стоит ли. Просто понимала, что жить загадками больше не могу. Дёргаться каждый раз от страха, что с Кириллом что-то случится.

Я хочу просто закрыть дверь. К черту. Мы на моих условиях встречаться будем. А не когда Савва соизволит.

Но мужчина упирается ладонью в дверь. Надавливает. Только сейчас я замечаю, что Дубинин напряжён. Все его мышцы натянуты, как перед нападением.

Взгляд тяжёлый и растерянный.

Савва словно злится, и сам себя обрывает, потому что не имеет на этот гнев права.

Странно.

— Завтра, — упорствую я.

Но мужчина не слушает. Использует физическое преимущество, чтобы надавить на дверь. Распахивает её, попадая в прихожую.

Я тяжело вздыхаю. И что мне с ним делать? Угрожать полицией или мужем? Сомневаюсь, что Савву это хоть немного напугает.

Иногда лучшее сопротивление — отсутствие сопротивления. Больше сил сэкономлю.

Савва бросает цветы на тумбу, явно не для подарка их выбрал. Просто как предлог использовал.

— Разуйся, если ты уж вламываешься в моё жилище, — цокаю недовольно. Параллельно всё-таки набираю сообщение Юре, на всякий случай. — Я предупредила мужа, что ты пришёл. На случай если ты снова решишь буянить.

— Нет нужды в угрозах, — Савва ломано усмехается, стягивая пальто.

— Я не угрожаю, а предупреждаю.

Я не знаю, почему Савва сорвался ко мне, приехал поздним вечером. И от этого чувствую себя неуютно.

— Ты смогла меня одурачить, поздравляю, — выдыхает рвано. Его щека дёргается. — Отдаю тебе должное. Отвлекла.

— Я не понимаю, про что ты.

— Когда пришла в мой офис. Узнавать про донорство и прочее. Завалила обвинениями, отвлекла. Сам тебя учил и сам попался.

Хмыкает. Нагло проходит по моей квартире. Я сплавляю мужчину на кухню, подальше от детской.

Мужчина хватает со стола полупустую бутылку минералки, делает несколько глотков.

Кадык резко дёргается, а пальцы впиваются в пластик до противного треска. Я растерянно слежу за Саввой.

Он… Нервничает?

Нервничает же… Так странно.

Держится уверенно и нагло, а при этом детали выдают его. Как взгляд бегает, венка пульсирует на лбу, привычная маска безразличия покрывается трещинами.

— Сожрала, — произносит будто с каплей одобрения. — Молодец. Я не сразу обдумал всё. Был больше зациклен на твоём присутствии. Сделала меня, девочка. Так примитивно и хорошо.

— Ты перейдёшь к делу? — обрываю похвалу.

Раньше я бы слушала, эго тешила. Но сейчас понимаю, что мне больше не нужно это. Я не живу ради одобрения Дубинина.

И сразу легче становится.

Позволяю себе слабость. Обнимаю себя за плечи, показывая уязвимость. Савва бил, чтобы увидеть реакцию?

Пусть.

Теперь получится ударить, видя то, что я разваливаюсь?

Но мужчина словно и не замечает моего состояния. Облокачивается на кухонную тумбу, запрокидывает голову.

— Что же тебя так донорство интересовало, — хмыкает отрешённо. — Так переживала за Кирилла… И явно была удивлена тем, что у меня нет детей.

— С чего бы тебе так волноваться за Лялю? — я дёргаю плечом. — Обычно так за своих волнуются.

— У меня свои причины. Но… Такое волнение… Моя ошибка, что сразу не сложил. Не проанализировал. Не допустил даже такой возможности, но стоило по-другому взглянуть на твоё поведение, как невозможное показалось самым очевидным.