Но сына это не тормозит. Он с жадностью прижимает к себе коробку, обтянутую подарочной бумагой. Хочет прямо сейчас открыть.

— Откроем в ресторане, ладно? — уговариваю я его. — Потерпишь?

— Не хочу! Я хочу сейчас.

— Хорошо. Тогда ты откроешь, но играть будешь в ресторане.

Поездку приходится немного отложить. Сын хочет сам содрать упаковку. Возится, высунув кончик языка.

Шепчет тихо, прося помочь. А после с важным видом заканчивается, словно сам справился. Маленький гордый проказник.

— Вау!

Сын приоткрывает рот, восхищённо гладит коробку. Я глаза прикрываю, чтобы не испепелить Юру.

Мы обсуждали, но… Он взял самую дорогую модель! Хотя мы обсуждали старые версии и…

— Что нужно сказать? — напоминаю сыну.

— Пасибо-пасибо-пасибо!

Сын радостно крутится, прижимая к себе коробку. Робот-пёс, чувствую, станет его любимой игрушкой.

Жутко навороченная и дорогая штука. С голосовым управлением, способностью бегать и прочими наворотами.

Да-м, Кирюш, мама пока с подарками проигрывает.

— Только не злись, — просит Юра, открывая передо мной дверцу. — Ладно? Мы обсудили ведь игрушку. А это — просто новая версия, я узнал уже в магазине, только вышла. Я и подумал… Зачем старая версия?

— Юр, — я поджимаю губы, но всё же улыбаюсь. — Спасибо тебе. Ты не обязан был, но…

— Но я захотел.

Мужчина напирает, взглядом даёт понять, что не станет спорить. От огоньков настырности в его глазах — меня тянет ещё сильнее улыбаться.

И как на него ругаться?

Тем более что Юра действительно уточнил. А не стал самоуправничать. Он уважил мои границы.

Ресторан, в который мы приезжаем, мне знаком. Это новое заведение, очень хорошее. Я была с подругой на открытии.

Тут есть частные столики, ограждённые портьерами, больше уединения. И детская комната, которая вызовет восторг у любого ребёнка.

Но Кирюша остаётся с нами. Возится на диване рядом со мной, с восторгом рассматривает робота. Двигает лапы, пытается изучить функции.

Сосредоточенный и важный.

— Если хочешь, то я потом покажу тебе, как с ним играть, — предлагает Юра. — И мама с телефона тоже сможет.

— Да-да-да!

Кирюша активно кивает, а после счастливо взвизгивает. Если погладить робота по голове, то тот начинает хвостом вилять. И это очень восхищает сына.

— А ещё там есть функция слежения, — предупреждает меня мужчина. — Ты можешь и местоположение включить. И увидеть через микрокамеры, что происходит вокруг. Доступ через код, который ты сама установишь.

— Оу, — я моргаю. — Это… Это может быть полезно. Спасибо ещё раз.

— Предлагаю ввести мораторий. Никаких благодарностей этим вечером, хорошо? Просто проведём приятно время.

— Хорошо. Я поздравляю тебя с тем, что ты смог продолжить проект. Это… Действительно очень здорово!

— Спасибо.

— Ха!

Я вскрикиваю, заставляя мужчину рассмеяться. Мы делаем заказ официанту, а после приятно проводим время.

Очень приятно и легко. Темы для разговоров сами находятся, нет неловких пауз.

Весь день с Саввой я была зажата, а сейчас… Выдыхаю.

— Что?

Я прячу улыбку за волосами, как и лёгкую красноту. Но взгляд Юры больше не могу игнорировать.

Он пёрышком скользит по лицу, раз за разом. Вызывает смущение и температуру внутри увеличивает, подогревает.

Это обескураживает. Потому что раньше Юра так не смотрел. Настолько открыто и… Заинтересовано.

— Что не так? — я решаюсь на вопрос, Кирюша как раз в детской комнате завис. — Юр, ты так смотришь…

— Как? Как будто любуюсь тобой? — мужчина делает глоток воды, смотрит прямо мне в глаза. Мурашки приятные появляются. — Это так.

— И что это значит?

— Маш, — усмехается, по-мальчишески задорно и тепло. — Ты же сама понимаешь.

— Не понимаю, потому что раньше… Это выглядит так, будто я тебе понравилась внезапно.

— Понравилась. И да, внезапно.

Мужчина бьёт по мне правдой. Юра не играет в интриги и не изворачивается. Он искренностью к земле придавливает, не давая вздохнуть.

— После нашей поездки в столицу. Раньше ты была более… Закрытой и строгой, я говорил. А потом я увидел тебя другую. Улыбчивую, взбалмошную, весёлую. Как у тебя глаза горят, когда ты в гонках побеждаешь. И как злишься забавно. И это зацепило. Настолько, что теперь я хочу большего, чем просто фиктивный брак.