Шрифт:
— Почему ты плакала, маленькая? — спрашивает он тихо, а затем наклоняется и, шумно вдохнув воздух у моей шеи, лижет горящую от его внимания кожу жестким языком!
Это до такой степени интимно, по-собственнически, неожиданно, что я, ахнув, лишь запрокидываю голову так, чтоб ему было удобней продолжать делать то, что делает сейчас.
И Камень, оценив приглашение, тут же им вовсю принимается пользоваться.
Обнимает меня, подбрасывая вверх под ягодицы, заставляя обхватить себя ногами, целует в шею, оставляя очередное свидетельство принадлежности.
Моей. Ему. Им обоим.
Я только за шею его обнимаю, закрыв глаза, дышу вкусным запахом, смесью чистой кожи, табака, свежести и мороза. И чувствую, как плохое настроение, апатия, злость на себя, ситуацию и такую ужасную взрослую жизнь, с ее тяготами, отходит на второй план. Чтобы затем и вовсе исчезнуть.
Камень, своими крепкими горячими объятиями словно растворяет это все, забирает себе. Мне настолько хорошо и легко становится, что забываю, где нахожусь, что за нами наблюдают, что у меня репутация и прочее… Плевать на все. Вот правда, плевать.
— Маленькая… — шепчет Камень, — прости… Я уехал… Меня вызвали, я никак не мог отбазариться… Бой же через три дня…
— Ничего, — отвечаю я едва слышно, — меня Лис довез…
Камень чуть замирает при упоминании Игната, но затем снова шумно выдыхает:
— Черт… Нам надо поговорить про это, да, маленькая?
— Определенно, — киваю я, — но не сейчас. У меня репетиция.
— С утешителями? — чуть громче, чем требуется, спрашивает Камень.
— Прекрати, — я отклоняюсь, чтоб заглянуть ему в глаза и сурово шлепаю ладонью по жесткому плечу. Отбиваю себе мягкие ткани, шиплю от боли, и Камень, усмехнувшись, ставит меня на пол и принимается целовать пострадавшее место.
Это так похоже на ту ласку, недавнюю, с которой и началось наше безумие на троих, что я замираю, жадно и внимательно глядя на Камня. По коже пролетают сладкие протуберанцы былого удовольствия, и приходится даже бедра сжать сильнее, потому что там, внизу, все начинает ныть совсем по-другому: тягуче, томно, требовательно.
Что это со мной, а? Это постоянно теперь так будет?
Камень, судя по всему, тоже проведя аналогию с утром, замирает, обжигая меня бешеным взглядом, а затем, выругавшись глухо, отпускает мою ладонь.
Выдыхает, явно собираясь с силами, и поворачивается к парням, ни словом, ни движением не нарушившим эту сцену.
— Короче, Колесник… — обращается он к Сашке, показательно игнорируя остальных ребят, — утешителей своих придержи… А я их… Утешу. Им не понравится.
— Я понял, Камень, — кивает спокойно и с достоинством Сашка, оглядывается на чуть побледневших парней, — все понял.
— Хорошо, — кивает Камень, затем поворачивается ко мне, — ты уже все? Устала же…
— Нет, я не все, — отвечаю я, — нам готовиться надо, завтра корпоратив…
— Где? — хмурится Камень, поворачиваясь к Сашке.
— В “Орионе”, — говорит он, — нефтяники гуляют.
— А чего, у нефтяников проблемы с бабками? Не могли из столицы себе кого-то выписать? — усмехается Камень.
— Мы на разогреве, — морщится Сашка, — потом Ира Арно будет и еще кто-то…
— Ладно, — Камень снова поворачивается ко мне, подцепляет за подбородок, коротко целует в губы, — я освободился, подожду тебя.
— Только не здесь, — торопливо вступает в разговор Колесник и, отвечая на недоуменно-хмурый взгляд Камня, добавляет, — ты мне своей людоедской мордой ребят до нервного энуреза доведешь.
— Да, — киваю я, — мне тоже не особенно удобно будет… Волнение, все такое…
— Не понял, из-за чего волноваться… — бормочет Камень, но слушается, спрыгивает со сцены так же легко, как и запрыгнул, идет по проходу.
Парни следят за ним напряженными взглядами и, кажется, выдыхают, только когда Камень закрывает дверь.
Колесник поворачивается ко мне, смотрит внимательно:
— Ну… Это было напряженно, скажу я тебе…
— Прости, — покаянно отвечаю я, — я не хотела…
— Да понятно, что не хотела, — вздыхает Сашка, — кто ж тебя спрашивал-то?
И я замолкаю, думая, что Сашка, может, и пошутил, но по сути, все сказал верно.
Меня реально не спрашивали.
И с этим придется тоже разбираться…
И уже сегодня, похоже.
Нет, все-таки взрослая жизнь как-то неожиданно жестко ударила мне по голове.
59
После ухода Камня ситуация с репетицией, как ни странно, налаживается.
То ли я, наконец, распеваюсь, то ли ребята как-то по-другому делают аранжировку, но мы, в итоге, приходим к более-менее пристойному результату.