Маленький но юркий, я успел первым, не переходя на бег, было бы неприлично, щёлкнул каблуками и поклонился, приглашая на вальс. Зенитчик повторил мой маневр, и на месте девушки выбрал бы его — крепкий детина славянского вида, под метр восемьдесят, светлый, гладколицый. Но он не умел улыбаться как я — на все тридцать два безупречных зуба.

— Он вас не подкараулит на выходе? — шепнула моя партнёрша, когда мы влились в разноцветье кружащихся пар. Пестроту обеспечивали женские платьица, мужчины щеголяли или в армейском хаки или в тёмных мешковатых штатских костюмах из натуральной шерсти, судя по покрою — фабрики «Красный пролетарий» или родственной по духу.

— Девушке необходимо предоставлять право выбора. Хотя бы до свадьбы.

Она хихикнула.

— Честное слово, вы — мой первый кавалер на танцах, кто заговорил о женитьбе в первую минуту знакомства.

— Что же лепечут обычно?

— Ну, я ждала бахвальства: пусть только попробует, я выйду с ним раз на раз и одной левой… А сам побежит собирать однокурсников, чтоб выйти из ДК толпой и не получить по сусалам. Меня зовут Алла. А вас?

— Юра. Алла и Юра, почти созвучно. Быть может, это судьба?

Она уже откровенно смеялась, что ей очень шло. Девушка была темноволоса и темноглаза, с довольно короткой стрижкой, хоть волосы густые, наверняка сложились бы в роскошную косу. В чертах лица, особенно в разлёте скул, крылось что-то азиатское, а разрез глаз был вполне европейско-славянский. Обутая в лёгкие туфли типа сандалий, без малейшего признака каблука, точно превосходила ростом на пару-тройку сантиметров, если не больше. Тёмно-синее платье в белый горошек сидело очень плотно, поясок подчёркивал тонкую талию, такую раньше называли осиной, а в двадцать первом веке — как у Джулии Робертс.

— Куда же вы торопитесь, молодой человек?

— Не поверите. В место с поэтическим названием Чебеньки. Там военный аэродром, полёты каждый день и никаких девушек. Потом выпуск, «к торжественному маршу», «Прощание славянки» под духовой оркестр и билет к месту службы. Вы — выше меня ростом. Но с высоты шесть тысяч метров все девушки ма-аленькие. И одинаковые. Спешу насладиться вашими глазами, пока вижу вблизи.

Пока болтали и кружились, музыка закончилась. Вместо того чтоб, согласно областного этикета, проводить её к прежней позиции (попользовался — положи на место), я увлёк Аллу в коридор, где имелся небольшой буфет, и курсанты, нервно отсчитывая последние копейки, пытались чем-то угостить партнёрш.

— Вот… Едва ли не в любви объясняетесь, а сразу повели откармливать. Я слишком худая на ваш вкус?

— Хочешь, сказку расскажу? — я перескочил на «ты» и, не встретив сопротивления, продолжил, используя наследие постсоветского КВН. — Подходит принц к Золушке, худенькой такой, маленькой, и спрашивает: ты моя суженая? Подбегает толстая сестра Золушки, отпихивает её и кричит: принц, зачем тебе суженная, бери расширенную! Так вот, расширенных оставляю коллегам-зенитчикам. В большую цель легче попасть.

— А меня унесёшь на крыльях…

— Нет, увезу на поезде. Прости за прозу. В общем, я третьекурсник, мне двадцать три года, из Смоленской области, Гжатск, по расстоянию до столицы, считай, то же Подмосковье. Куда отправят служить по осени — понятия не имею. Весь перед тобой как на ладони. Твоя очередь исповедоваться.

— Конечно, батюшка. Несвятой отец.

Ого! Какое-никакое, но чувство юмора у девочки имеется. Зачёт.

— Да-да. Рассказывай. Вдруг у тебя дед — белогвардейский офицер, и советскому лётчику с такой никак нельзя. Вон лицо какое тонкое, интеллигентное, красивое, с правильными чертами. А если классовый враг?

— Ну, ты умеешь делать комплименты. Не пойму, хвалишь или подначиваешь. Дворянского в нашей семье только собака Жулька. Она — точно дворянин, потому что живёт во дворе.

— Обнадёживает. Давай я тебе всё же что-то куплю, иначе решишь, что специально зубы заговариваю, чтоб сэкономить курсантские копейки.

Она выбрала томатный сок, самое дешёвое из ассортимента. Не допила, я сам сделал последний глоток.

— Вот! Уже прикоснулся к твоим губам. Пусть пока только через стакан.

— Юра… Ты такой смешной!

— Ну, тебе есть с кем сравнивать. Хорошо знаешь, что обычно говорят пригласившие на танец кавалеры.

— Намекаешь, что я — гулящая?

— Ой, дорогая суженная… Мужчинам не свойственны намёки и второе дно. Мы прямы до идиотизма, потому с нами легко. И если ты позволила кому-то из зенитчиков проводить тебя домой после танцев под опеку собаки Жульки, я очень расстроюсь, но переживу.

— Тогда ищи сердечные капли. Меня два раза провожали зенитчики, один раз курсант авиационного и даже один штатский. Всё. Если считаешь меня распутной…