Он снисходительно кивнул, а я немедленно извлёк из планшета служебную тетрадь и карандаш. В «Восток» юркнул Титов, остальные обступили макет, Каманин их пас, фактически я остался с Королёвым наедине.

— Сергей Павлович, пилотируемый полёт по геоцентрической орбите — дело ближайшего времени, уверен, обгоним американцев, после чего они захотят взять реванш и лететь на Луну. Мы должны опередить, и у меня есть предложение.

Сумел удивить. Конечно, пилот «Востока» превосходит интеллектом шимпанзе Хэма, которого отправили в космос перед полётом Шепарда, насмерть перепугав зверушку, тем не менее, обезьян исправно жал на кнопку, когда загоралась лампочка. Кстати, у них что-то поломалось, бедную скотинку нещадно лупило током, он едва не утонул при приводнении, фото шимпанзе в газетах запечатлело гримасу дикого ужаса, а специалисты NASA, ничуть не смутившись, прокомментировали: он так улыбается.

И всё же от космонавта Королёв не ждал инициативы. Все мои вкрученные между делом реплики, что отчаянно интересовался космосом ещё с аэроклуба и прочитал всё на свете, опубликованное в СССР о космосе, похоже, его мало убедили. Как говорил один белорусский курсант в Чкаловском авиаучилище: ты што, разумны як качка? Умный как утка, в переводе с их мовы, то есть тычешь своим птичьим умом, где не просят. Но останавливаться не хотелось. Этот шаг — мой первый к Луне, откладывать его не могу.

Я торопливо рисовал, не претендуя на лавры Дега, но вполне понятно.

— Предлагаю трёхпусковую концепцию. Модернизированный корабль, конструктивно схожий с первым «Востоком». После вывода на низкую орбиту не отделяется от третьей ступени ракеты-носителя, она снабжена маневровыми двигателями, и на остатках топлива сближается с вторым кораблём-танкером. Космонавт, управляя «Востоком», подводит его к танкеру и заправляет бак третьей ступени, отстыковывается. Затем та же операция проводится с лунным аппаратом, состоящим из посадочной и взлётной ступени. Я снова включаю двигатель третьей ступени РН, он разгоняет сцепку до второй космической, затем производит торможение для выхода на селеноцентрическую орбиту. Перелезаю в лунную часть и совершаю посадку, выхожу на поверхность и ставлю флаг СССР. Посадочная ступень остаётся на Луне как стартовая площадка. Взлетаю и возвращаюсь к «Востоку». Сброс лунной ступени. Разгон и торможение у земли, сброс третьей ступени, вход в атмосферу…

— Думаешь, так всё просто?

Умолчу, что многопусковая программа, как её прикинули в Роскосмосе, предусматривает дозаправку на селеноцентрической орбите, она гораздо сложнее, чем накаляканное мной.

— Так и в первом на околоземную орбиту нет ничего простого! Товарищ Главный, вы успели «семёрку» научить летать, более мощной и хорошо отработанной ракеты у Советского Союза просто нет. У конкурентов тоже. Да, она может быть создана, но это — время. Американцы, судя по их прессе, не особо чесались, пока не услышали бип-бип нашего спутника над головой, теперь наверняка бегут, теряя подмётки, готовят астронавтов. Помните, как они бросили миллиарды, чтоб опередить фашистов с атомной бомбой? Ресурсы у них почти бесконечные.

Королёв нахмурился. Причину я знал — изменчивость поведения Хрущёва. Он то благоволил к космосу, то вдруг кричал: все средства отдать военным ракетчикам, чтоб изобрели для американцев особо страшную «кузькину мать». Стоит заокеанским соперникам провести программу финансирования через Конгресс, и смена президента уже не влияет. После того, как снайпер из Минска пристрелил Кеннеди (или другой стрелок, не важно), «Аполло» прекрасно заправлялся деньгами из федерального бюджета при Джонсоне, даже расходы на войну во Вьетнаме ни на что не повлияли.

— Ты говоришь: я полечу, я включаю… Как будто от твоего умения много зависит. Понимаешь, сколько шагов нужно проделать? Не то что стыковка, даже сближение на орбите — задача с сотней неизвестных!

— А также выход человека в космос, перекачивание топлива, маневры на окололунной орбите, скафандр для променада по Луне. Сергей Павлович, поверьте чуйке: у нас есть лет восемь на всё про всё. Как только я или кто-то из наших полетит в космос, Советский Союз заслужит такое уважение во всём мире, а советская наука внутри страны, что сам чёрт не страшен. Но если американцы возьмут реванш на Луне… «Уж скоро мы, властители природы, и на Луну отправим пароходы!», как говорил буржуазный поэт Байрон.

— Советский Союз ещё и человека не вывел первым, старший лейтенант. Они себе задачу проще ставят: вылететь за пределы атмосферы чуть-чуть и сесть. Мы с вами понимаем, без первой космической это не космонавтика, а суррогат. Но кто будет разбираться? Билл или Джон первый в космосе.

— Алан, Сергей Павлович. Алан Шепард. И если бы они не расслабили булки и занимались ракетами раньше, такой вот тычок в космос возможен был гораздо раньше.

— Конечно… — он заинтересованно посмотрел на меня. — «Расслабили булки», вот же. Не слышал такого выражения.

— Народно-космонавтский фольклор, товарищ Главный.

Мысленно дал себе по лбу за употребление выражения из двадцать первого века и раскрыл улыбку формата «тридцать два зуба».

— Их беда, что забросили фашистские ракеты, пытались свинтить что-то уж очень своё. Их «Редстоун» взрывается чаще, чем летит, — согласился автор ракеты, первые пару лет имевшей не лучшую статистику.

— Знаю. Вы шаг за шагом шли от Фау-2 до «семёрки».

— Да. Надо предупредить Каманина. Конечно, вы как космонавты имеете право много знать. Но уж слишком много!