— Вы слышали о последних новостях на границе с Империей Цинь?

— Катастрофа, как по мне.

— Господа, поздравьте, у меня родился сын.

— Если мне не изменяет память, то восьмой. Вы хотите собрать спортивную команду?

— Нет, что Вы, но от экспедиции в Африку не откажусь.

— Думаю, что Германия выглядит более ценным партнёром, чем Франция…

Василий Сергеевич Огонь-Догоновский пребывал в отличном настроении. Развалился в мягком кресле клубного помещения и, держа в руке коньячный бокал, да покуривая сигару, слушал разговоры благородного столичного общества.

Вчера Василий Сергеевич обрубил все хвосты, которые вели к нему после убийства юного графа Орлова. Бандит Тарелка вместе со всей бригадой попал в засаду на трассе.

Никто не выжил и Василий Сергеевич праздновал исполнение замечательного плана.

«Как два пальца об асфальт, — мелькнула у него отнюдь не благородная мысль».

Василий Сергеевич полуприкрыл веки и стал наблюдать за своими партнёрами, союзниками и противниками, а в его голове, как у сытого тигра, медленно ворочались мысли.

Старик Орлов не мог узнать о наследнике так скоро. Значит, не успел изменить завещание. Но это и не важно. Он снова остался один. Остался доживать свой век. Сколько ему осталось? Ещё лет пять, не больше.

Василий Сергеевич умел ждать. Да он уже ждал целых двадцать лет. Ждал, когда наконец-то, сможет забрать свой приз за победу в той давней войне родов. Приз, на который у него огромные планы.

«Кто бы мог подумать, — усмехнулся Василий Сергеевич, — что старик Орлов сможет так долго продержаться и сохранить для меня…».

— Василий Сергеевич, рад Вас видеть, — рядом с Огонь-Догоновским, прерывая его мысли на самой приятной ноте, появился невысокий, толстенький мужчина.

— Борис Аркадьевич, — кивнул Василий Сергеевич и затянулся сигарой.

— Василий Сергеевич, — толстяк не стал дожидаться излишней вежливости, улыбнулся и обозначил причину своего визита в личное пространство графа: — помните давнюю войну родов, где никому неизвестный Уваров при вашей поддержке победил графа Орлова и основал род Уваровых-Орловых?

— Без малейшего понимания, о чём Вы говорите, Борис Аркадьевич, — усмехнулся Огонь-Догоновский, — Вы стали собирать и верить в слухи?

— Конечно нет, что Вы, — протянул Борис Аркадьевич, — все слухи я проверяю.

— Видимо, здесь не до конца, — хмыкнул Огонь-Догоновский, — мельчает разведка рода Граббе, да, Борис Аркадьевич?

— Полно Вам, Василий Сергеевич, — поморщился Борис Аркадьевич Граббе, — зачем Вы так? Я всего лишь хотел поделиться интереснейшей и неожиданнейшей новостью, — Борис Акрадьевич взял бокал с коньяком с подноса официанта и, сделав глоток, продолжил, — в столице радость, Бестужев ликует: Орловы вернули себе имя, и глава рода Кирилл Дмитриевич вчера поступил в академию.

Лицо Василия Сергеевича осталось равнодушным. Рука не дрогнула. Только поднесла к губам сигару, и Огонь-Догоновский затянулся.

— Но, раз Вам не интересно, — продолжил Граббе, — то прошу меня простить за назойливость. Не смею больше докучать своим вниманием.

Граббе ушёл, а Василий Сергеевич ещё пятнадцать минут продолжал неспешно курить и пить коньяк. Внешне он ни капли не изменился. Делал мелкие глотки и аккуратные затяжки.

Василий Сергеевич допил. Докурил. Неспешно поднялся из кресла и направился на выход. По пути он кивнул знакомым. Бросил несколько слов приятелям и союзникам. Разминулся с официантом и вышел в коридор.

Василий Сергеевич остановился напротив плаката о вреде курения и алкоголизма. Поморщился от вида фотографий прокуренных лёгких. В голове мелькнула мысль, что надо бросать. Он убедился, что за ним никто не наблюдает и достал телефон.

— Гена, — просипел он в трубку сквозь сжатые зубы, — твой Тарелка нас обманул, он жив.

Трубка начала что-то отвечать, но Василий Сергеевич прервал собеседника:

— Орлов жив, — процедил Василий Сергеевич, — он в академии. Реши вопрос и быстро.

— Стойте, — я посмотрел на секретаря, убедился, что она услышала, и перевёл взгляд на ребят: — дайте мне неделю, хорошо? Через неделю мы снова поговорим, и вы решите окончательно.

На минуту все задумались.

— Неделя отдыха от клубов, — протянул Волков и кивнул.

— Граф, я подожду и месяц, если, Вы просите, — пролепетала Мария, стрельнув глазками на Лидию.

— А я помогу, — не отстал от Маши Тихон.

— Неделю, — покосившись на Машу, прервала молчание Лидия, — а сейчас я хочу кушать.