Я считала, что вы уже давно уехали.

Утром почти все уехали, я тоже, – мужчина немного замялся прежде, чем продолжить: собирались впопыхах, забыл в доме документы, пришлось вернуться. И только сейчас обнаружил, как здесь замечательно, когда вокруг не толчется народ.

Выходит, я вам помешала?

Ну что вы, Аня… И, кстати, может перейдём на «ты»? Я очень рад тебя видеть и приглашаю на пикничок.

Не слушая возражений, он увлёк Аню на узкую тропку, вившуюся меж кустов, сам шел сзади, и ей ничего не оставалось, как идти впереди. Вскоре она вышла на уютную полянку, где хлопотали у костерка двое молодых людей. Аня не сразу признала в девушке невесту, теперь, стало быть, молодую жену. Познакомившись ещё раз, дружно принялись за шашлыки. Только сейчас Аня поняла, что ничего не ела со вчерашнего вечера. Она опьянела от глотка вина и почувствовала, наконец, как отступает нервозность. Андрей не сводил с неё глаз, Ане это нравилось. Разговаривали о разном и ни о чём. Потом Аня поняла, что они с Андреем остались одни. Подступал вечер, а вместе с ним росла назойливость комаров. Как-то само собой Андрей оказался в её усадьбе. Увидев во дворе баньку, он загорелся идеей истопить её, жалуясь, что пропах тиной после купания в пруду. Аня ничего подобного не чувствовала, баню топить желания не испытывала и просто предложила воспользоваться летним душем. Андрей так шумно и вкусно плескался, что Аня тоже захотела встать под теплые струи. Принеся полотенца, она выгнала его из душа. Пока мылся Андрей, она видела, как смутно белеет его тело: дверь душа была из пленки. Теперь она гадала, подглядывает ли за ней Андрей. Это возбуждало. Нагревшаяся за день вода закончилась, как ни тянула Аня время в предчувствии ожидаемого. Она приоткрыла дверку, ища рукой полотенце и оказалась в горячих объятиях. Всю шутливость их отношений как рукой сняло, вернее, смыли потоки воды и стало слышно только напряжённое дыхание. Чувствовать его кожей, ощущать прикосновения человека, ещё недавно бывшего чужим, от такой близости сладко кружилась голова. Андрей, как пушинку поднял Аню на руки и унес в дом. Окна уже были прикрыты шторами, закрывшись от всего мира, Аня отдалась на волю страсти, уснули только под утро.

Выспавшись, Аня обнаружила, что Андрея нет, только записка на столе с восклицательными знаками и обещанием прийти к вечеру. Оглядев комнату, она ужаснулась беспорядку, но делать ничего не хотелось. «Почистив пёрышки», снова устроилась в постели, мечтая, что явится Андрей и накормит её. Так оно и вышло. Вторая ночь любви была ещё лучше. Уже под утро Андрей сказал, что ему нужно уехать. Аня в ответ промолчала, разглядывая свои руки в его ладонях. Андрей нагнулся, еле слышно целуя кисти Аниных рук, перебирая её пальчики. Затянувшееся молчание прервал его хриплый голос:

Сколько времени ты ещё будешь здесь?

На Аню нашло странное оцепенение. Боясь не справиться со своим голосом, она с трудом пожала плечами.

Здесь даже сотовая связь не работает, – после паузы добавил: я бы звонил тебе каждый час.

Аня упорно молчала, чувствуя, что может расплакаться от мысли, как разъедутся они по разным городам и могут больше не встретиться. Останется ни к чему не обязывающее общение по интернету, а после всего случившегося это будет пародия, а не близость. Андрей продолжил:

Я недели две буду очень плотно занят: серьёзные переговоры, если не приеду, подставлю партнеров. Ты подождёшь меня здесь или встретимся в Иркутске.

Лучше подожду, – прошептала Аня. Обрадованный Андрей вытащил телефон, попросил её продиктовать номер.

А теперь, на всякий случай, запиши мой.

Аня терпеть не могла записывать номера сотовых на бумажки, поэтому поинтересовалась его визиткой.

Увы, с собой нет. Все на свадьбе раздал.

Пришлось вставать и искать свой телефон, скорее всего разрядившийся. Аня высыпала содержимое сумочки на кровать, вместе с сотовым на простыню легли драгоценные гарнитуры. Реанимировав свой телефон, она ввела в его память номер Андрея. Попрощались нежно. Глядя в окно, как уходит Андрей, она прислушивалась к своим ощущениям: тоска или досада? А виновата её дурацкая привычка переворачивать сумочку. Уже проехала машина, увозя Андрея из деревни, а она всё гадала, почувствовал ли тот её смятение, когда тяжело звякнув, упали на кровать браслеты, кольца, серьги. Почему Андрей не удивился, увидев их, искренен ли был, когда, взяв и подкинув на ладони массивный браслет, обронил:

Надо же, как научились бижутерию делать.

Анька, ты совсем рехнулась. Вроде не в милиции работаешь, а готова любого подозревать, – убеждала потом она себя: Мало, кто из мужиков разбирается в этих вещах. И в конце концов, что такого, что он их увидел? А напрягся, потому что поразился богатству невесты. Тьфу ты, совсем дура! Уже в невесты себя записала. Успокойся и займись делом.

Семейная летопись. 1936

Надежда – тонкая игла

сегодня в окруженье фей,

Они вперед на много дней

ткут кружева из полотна.

Девятнадцатого января Лизе исполнилось шестнадцать лет. Она вспомнила об этом только поздно вечером, когда закончила шить. Сложив стопкой четыре штуки белья, аккуратно завернула всё в кусок холста, чтобы завтра с утра отнести заказчице. Уже несколько лет она подрабатывала белошвейкой, жизнь её постепенно налаживалась. Лиза давно запретила себе вспоминать прошлое, но сегодня мысли сами обратились к нему. Милое и беззаботное детство в родительском доме казалось таким далёким, безнадёжно утраченным. Ни родителей, ни фотографий, ни самого дома, даже ни одной вещи оттуда не сохранилось в Лизиной жизни. Прошло всего три года, а казалось, вечность, заполненная страхами, унижениями, борьбой за выживание. Лиза вспомнила, как, сидя в подполе сарая, напряжённо вслушивалась в разговор тети Фроси с какими-то мужиками. Тётя говорила громко, и то Лиза разбирала не каждое слово, мужики что-то требовали. Она чуть не выпрыгнула из подполья, когда голоса раздались совсем рядом, но вовремя вспомнила, что родственники её прячут. Один голос она узнала, дважды этот человек приходил в их дом. Из-за него Лизе пришлось бежать, так настоял отец. Но как же трудно усидеть на месте, когда слышишь:

Бедная мать, присмерти уже, дочку просит найти, чтоб успеть повидаться, а мы найти эту дочку не можем.

Мамочка, родная, не умирай, я найду тебя, – шептала девочка в мокрые от слёз ладошки, но сдержалась, сумела не закричать пока чужие не ушли со двора. Лиза просидела в подполье до темноты, так велела тётя, на миг забежавшая в сарай. Но ночной разговор не принёс облегчения. Тётя Фрося настаивала, что к Лыховым у неё веры нет, что всё слишком подозрительно и, если отец Лизы заставил дочь прятаться, то так тому и быть.

А точно мамы в доме нет?

Нет, милая, мы с Иваном там были.

Может мама вернулась после вас? Я её там подожду. Там есть, где спрятаться, – умоляла девочка.

И думать забудь об этом, Елизавета! Твое дело – волю отца исполнять. Поживём-увидим. А братцы Лыховы, запомни крепко, мерзавцы, как их только земля носит! Они, наверное, специально это сказали, надеялись, что ты где-нибудь спряталась и услышишь. Ты умница, Лизонька, что не вскрикнула. Утащили бы они тебя с собой.

Пусть бы тащили, зато к мамочке с папенькой.