Стремясь остаться незамеченной, я выскальзываю из комнаты рисования сестры, но вместо главной лестницы ныряю на боковую, жмущуюся к стене возле главной спальни. Ею пользуются слуги, так что я спокойно спускаюсь в кухню, а после по скрытым коридорам осторожно пробираюсь по дому. Мать с сестрой так до сих пор и не догадались, что навязанная роль служанки позволила мне выучить все проходы в нашем ветшающем доме, которые были созданы в прежние времена.

Стена гостиной, примыкающая к кабинету отца, бесшумно отодвигается на скрытых петлях. Я крадусь через комнату, благодарная ковру, который приглушает шаги, и в дальнем конце, задержав дыхание, прижимаюсь ухом к стене, достаточно тонкой, чтобы отчетливо слышать беседу в соседней комнате.

– …и ее приданым станут корабли «Торговой компании Эпплгейта», предназначенные для поездки на север, – говорит Джойс.

Я прикусываю губу. Кораблей, которые могли бы плавать на север, больше не осталось. Те воды коварны, и мало кто в мире умел прокладывать по ним путь. Капитан отца была в числе тех немногих. Я лишь раз встречалась с этой невероятной девушкой, и за время краткой беседы она меня совершенно очаровала. Будучи всего на год старше меня, девушка уже два года командовала кораблями. Возможно, именно благодаря безрассудству молодости она смогла проложить курс, чтобы добраться до редкой серебряной жилы, хотя в эти неспокойные воды не осмелились бы сунуться даже самые бывалые и закаленные моряки.

Но, как рано или поздно случается со всеми, от нее тоже отвернулась удача. Она пошла ко дну вместе с кораблем, на котором находился и мой отец. Однако Джойс скрывала его исчезновение.

«Она хочет полностью захватить контроль над “Торговой компанией Эпплгейта”», – вдруг осознаю я и впиваюсь ногтями в стену. Раз отец исчез, но не объявлен мертвым, Джойс может без вопросов взять на себя управление его делами.

– Очень интересное предложение, – произносит хриплый голос, принадлежащий уже не молодому человеку.

Кем бы он ни был, надеюсь все же, что корабли его не слишком прельстят. Ведь если он женится на мне, а после обнаружит, что их нет, отдуваться буду я. Джойс непременно вывернется. К примеру, заявит, что корабли ушли в плавание и затонули уже после свадьбы. Я тут же представила, как она говорит: «Не переживайте, у всех бывают неудачи».

– В самом деле, – соглашается Джойс. – Что ж, как вы понимаете, в нашем случае речь идет о не совсем обычном браке. Согласна, что, как правило, невеста приносит приданое в дом. Но я деловая женщина и знаю, чего стоит моя дочь и насколько ценно мое предложение. Поэтому я спрашиваю всех потенциальных женихов, что получу взамен за ее руку.

Повисает долгая пауза, потом тот же усталый, хриплый голос произносит:

– Моего хозяина не интересуют корабли. Можете оставить их себе.

«Хозяина?»

То есть мужчина, который сейчас беседует с Джойс, вовсе не мой будущий муж? Что за человек мог послать слугу вести переговоры касательно своей невесты? Я, конечно, не просила о супружеской любви, но хотелось бы надеяться на его благородство. Вот только вряд ли. Если уж этот мужчина не потрудился прийти сейчас, то как станет обращаться со мной, когда я окажусь под его опекой?

– Так что же ваш хозяин просит в качестве приданого?

Очевидно, отказ от кораблей совершенно обескуражил Джойс. Хотя она явно рада данному обстоятельству, так что голос слегка подрагивает от восторга.

– Мой хозяин коллекционирует редкие вещицы особого сорта. И ему стало известно, что у вас есть уникальный том, который он так долго искал.

– Книга? – Повисает пауза. – О, вы служите ему. – Голос Джойс звучит резче. – Знаю, что Коволт всегда отказывался ее продать, однако я гораздо более сговорчивая, практичная женщина.

«Книга… неужели речь о той самой книге?»

Когда Джойс вошла в нашу жизнь, она распорядилась убрать из коридоров все напоминания о моей настоящей матери. Я пробовала возражать, но отец объяснил, что в случае с новой женой это вполне естественно, ведь новая любовь не может цвести в тени старой. Как-то вечером я совершенно безутешная пришла к нему и стала умолять сберечь хоть что-нибудь, одну-единственную вещь. К тому времени я уже не помнила лица матери и не хотела полностью лишиться воспоминаний о ней.

И тогда отец показал мне книгу. Маленькую и старую, в кожаном переплете, с которого с течением времени стерлись практически все надписи. Единственное, что еще удавалось различить, – выбитая на корешке восьмиконечная звезда на вершине горы. Текст внутри выцвел, и по практически пустым страницам теперь бродили лишь неразборчивые призраки некогда написанных на них слов.

Отец клятвенно заверил меня, что этим предметом мама дорожила больше всего на свете. И хотела, чтобы я сохранила книгу, поскольку принадлежала та мне по праву рождения. Он обещал отдать ее мне, когда вырасту, а до тех пор поклялся хранить в тайне всю ее важность. Вероятно, чтобы не позволить Джойс уничтожить книгу, как все прочие вещи моей матери.