Дзержинский молча встал из-за стола и ушел. Через несколько дней вечером ему подали коляску. Стась был заранее отправлен в гости к соседу-помещику. Не прощаясь с хозяевами, Дзержинский вышел на крыльцо и сел в коляску. Только что прошел дождь, парк дышал свежестью, у пруда на разные голоса кричали лягушки.

– Не провожают?
– усмехнувшись спросил кучер.

– Не провожают, - ответил Дзержинский.

Кучер подобрал вожжи. Потряхивая головами, позванивая сбруей, побежали лошади. У выхода из парка стайкой стояли ребята из села - босые, белоголовые. Кучер остановился. Дети полезли в коляску, один сел на козлы, один - на рессоры сзади. Лошади опять побежали. Ребята сидели молча, пришибленные, не зная, о чем говорить.

– Приедете до нас еще?
– спросил один, самый маленький.
– Может, приедете, дядя Феликс?

– Вряд ли, - сказал он.

Подъехали к речке, к знакомому перевозу. Ребята хором закричали:

– Давай парома!

Канат заполоскал в воде, паром двинулся. Было тихо, река блестела, как зеркало, кустарники лозняка, вербы отражались в неподвижной воде.

Переправившись через реку, Дзержинский и кучер закурили.

– За работу-то заплачено?
– полюбопытствовал кучер, повернувшись на козлах.

– Заплачено, - сказал Дзержинский.

– То-то. А то бывает, что и не заплатят.

– Бывает, - согласился Дзержинский.

В селе, у хаты Яна, Дзержинский велел кучеру остановиться. Ян и Маслов вышли на крыльцо. Лицо у Яна было грустное. Маслов посмеивался.

– Вон заныл, - сказал Маслов, кивая на Яна, - дескать, что мы без Феликса будем делать.

– Я вам свой адрес оставлю, - сказал Дзержинский.
– Пишите мне обо всем подробно. Книги пришлю. Прочитаете, отсылайте мне обратно; у нас в организации с книгами трудно. И приезжать в город тоже следует. Живая связь всегда лучше переписки. Когда приедешь, Ян?

– Да месяца через два приеду.

– И отлично. Теперь насчет Янушевича и его подголосков. Их надо всеми способами разоблачать перед крестьянами. Пусть народ видит, что это продажные шкуры... Ну, мы об этом не раз говорили. И последнее вот что: пишите корреспонденции в газету нашу. Обо всем. Все интересно. Слышишь, Ян?

– Ладно, - сказал Ян.

– И ты, Маслов, пиши.

– Обязательно.

Дзержинский сел в коляску. Потом добавил:

– И Феликса нигде не спрашивайте. Не найдете. У меня есть партийная кличка - Яцек. Запомнили? Будете искать Яцека.

– На поезд опоздаем, - напомнил кучер.

– Что ж тебя твой Стась не провожает?
– спросил Ян.

– А чего ему, - сказал Дзержинский, - его в гости отправили.

Он помахал на прощание рукою. Ребята опять набились в коляску. Уже совсем стемнело. Лошади бежали рысью, огни села делались всё меньше и меньше, потом совсем исчезли.

– Ну, ребята, вылезай!
– сказал Дзержинский.

– Так и не приедете?
– опять спросил тоненький голосок.

– Не приеду. Приезжайте вы ко мне в Вильно. Дорогу-то домой найдете?

– Найдем.

Вылезли. Дзержинский повернулся в коляске и долго глядел вслед маленьким фигуркам. Ребята часто оглядывались, махали ему руками.

– Живите веселее!
– крикнул Дзержинский.

– Е-ее!..
– донесло эхо в ответ.

Кучер хлестнул коней.

Дзержинский накинул на плечи старую, потертую гимназическую шинель, надвинул фуражку на глаза и задумался. Во тьме над белеющей дорогой с жалобным и длинным криком пронеслась какая-то ночная птица. Легкий ветер прошумел над бесконечным полем. Кучер запел:

Все пташки канарейки

Так жалобно поют...

– Ох, жизнь, - вдруг с тоской в голосе сказал он, - жизнь окаянная...

Они встретились в Варшаве, в парке, в морозный зимний вечер и сразу узнали друг друга, несмотря на то, что не виделись много времени. Поцеловались и смущенно помолчали. Никогда раньше они не целовались.

– Вот так встреча, - наконец сказал Россол.

– Да уж, - ответил Дзержинский.

Они стояли в широкой аллее парка, над ними свешивались ветви деревьев, покрытые инеем, их толкали люди, бегущие на каток и с катка. Внизу, на озере, гремел духовой оркестр, празднично блистал изрезанный коньками лед, сквозь ветви деревьев были видны легкие и стройные фигуры конькобежцев.

– Что ты тут делал?
– спросил Дзержинский.

– Смотрел. А ты?

– Я шел смотреть.

– Пойдем покатаемся, - предложил Россол.

– Нельзя. В таких местах можно легко наскочить на филера [3] . Посидим тут.