Сыграли партейку в домино с хозяином Николаем Васильевичем, дядь Колей, на троих с Андреем Федоровичем, зятем моих соседей, и разошлись, довольные друг другом.

Засыпал я счастливым и умиротворённым сном, заведя будильник на семь утра. Часы мне одолжила Степанида Михайловна. Прокручивая в голове день, прикидывал, что и как скажу завтра ребятам, как буду знакомиться. Встречи я не боялся, общий язык с подростками находить умел, да и опыт учительский какой-никакой у меня за плечами имеется. Короче, уснул без задних ног и без сновидений, предвкушая новый день.

Но всё, как обычно, пошло не по плану.

Примерно без пяти восемь я переступил порог школы. Пустые коридоры хранили запах краски и школьные парты. Кабинет директора был открыт, я постучал, окликнул, но мне никто не ответил. Подумал и решил никого не искать, чтобы не разминуться с учениками. Кто его знает, вдруг в Жеребцово тоже действует школьное правило девяностых: учителя ждут пять минут, преподавателя десять, время ожидания вышло — можно расходиться.

Я усмехнулся, вспомнив свой последний девятый класс. В начале года с пацанами-девятиклассниками каждый раз случалось одно и то же: резкое взросление кружило голову, включался борзометр и начинался новый виток борьбы за независимость школьников с учителем, то есть со мной. С парнями разговор у меня короткий: упал — отжался десять раз. Дискутировать на тему прав, обязанностей и прочих конвенций о правах несчастных детей я разрешал только после отжиманий. Эх, хорошая у меня всё-таки была работа на пенсии. Спасибо тому, кем бы он ни был, за возможность снова не стареть душой.

Я зажмурился, покрутил головой, улыбнулся, ещё раз крикнул в пустоту коридора, призывая Юрия Ильича. Но даже эхо меня проигнорировало, поэтому я поднялся на второй этаж, открыл незапертые двери и зашёл в кабинет. В классе пахло пылью и немного затхлостью. Подошёл к окнам, распахнул их. Приятный утренний ветерок ворвался в класс, попытался поиграть с клочками пыли в углах, не осилил и умчался на свободу.

Я остался сидеть на подоконнике, разглядывая улицу и размышляя над вариантами развития дальнейших событий. Собственно, их было два: познакомимся с ребятами и сразу наладим контакт, или пойдём длинным путём — начнём выяснять, кто главнее, новый учитель или сдружившийся за десять лет класс.

Со слов Степана Григорьевича выходило, что в классе как минимум два лидера — один явный и один скрытый, мне предстояло их выявить и сыграть на опережение. Это как в драке: найди главаря и ударь первым, свали с ног. Потеряв вожака, более слабые члены стаи растеряются, и тогда можно брать их голыми руками.

Конечно, бить я никого не собирался, но и ездить на мне, потому что я вроде как столичный мальчик, тоже не позволю. Не сойдёмся с первого раза, будем искать компромисс, или применим диктатуру пролетариата.

Минут через десять высунулся в окно подальше, пытаясь рассмотреть своих опоздавших. Но по улице никто не шёл, только откуда-то с заднего двора доносился голос директора. Значит, Свиридов уже здесь. Спуститься, что ли, и рассказать директору о том, что выпускники решили забить на трудовую практику?

Жаловаться не хотелось, мало ли по какой причине ребята могут опоздать. Всё-таки лето в сельской местности — горячая пора: огороды, урожаи, домашние дела. В школу, конечно, не принято настолько опаздывать. Но что если до десятого класса просто-напросто не дошла информация о том, что у них новый классный руководитель? Получится не очень красиво.

Я спрыгнул с подоконника, оглядел кабинет. Сидеть без дела — не мой уровень. Подхватил ведро, выданное завхозом, и отправился за водой. Пока школьники решают идти или не идти, вымою хорошенько полы. К приходу трудовой бригады как раз высохнут, и сможем сразу начинать покраску. Одни займутся полами, другие партами. Девочки потом вымоют окна и протрут полки в шкафах от пыли и дверцы от пятен.

Накидывая план работ, я не спеша дошел до колонки. Наточил воды и пошёл обратно. Сомнения переросли в уверенность: десятый класс сегодня в школу не придёт. По незнанию или это сознательный демарш, но знакомство с учениками откладывается.

Похоже, у меня сегодня намечается домашний субботник. Осталось выяснить, до сколько мне нужно находиться в школе, потом или дождаться Степана Григорьевича, или разыскать Митрича, выпросить у них какие-никакие инструменты и соорудить себе временную мебель.

Готовить, а тем более обедать на колченогом столе, умываться из тазика, ходить на улицу в деревянный туалет, который развалиться при сильном ветре, не по мне. Впереди — осень. А она в Новосибирской области точно не такая мягкая, как в моём регионе. Тут и дожди настоящие осенние, и снег по колено, и морозы трескучие.