«Ничего, перемелется, мука будет», — хмыкнул про себя. Похоже, десятый класс решил, раз Ольга Николаевна в больнице, на практику можно забить с чистой совестью. Решили, видимо, что новый учитель не будет вот так сразу ходить по домам, знакомиться и лично напоминать о том, что практику никто не отменял.

Я развернулся и пошёл в обратную сторону. Радует, что не придётся возвращаться на другой конец села, чтобы попасть к очередному ученику. Я уже свернул на Заречную и почти дошёл до дома Даши Светловой, когда услышал за спиной рычание автомобиля. Обернулся, увидел легковушку, отошёл на обочину, остановился поближе к забору переждать, чтобы не попасть в облако пыли.

Но машина неожиданно резко затормозила, затем водитель сдал назад и тормознул аккурат напротив меня.

— Доброго денёчка, — поздоровался крупный мужчина с чёрными усами, густыми бровями, высовываясь в окно со стороны пассажирского сиденья.

— Здравствуйте, — ответил я.

— А вы, часом, не наш новый учитель? — уточнил товарищ.

— Он самый. С кем имею честь? — поинтересовался я.

— Семён Семёнович Лиходед, — представился собеседник, открывая дверь и вываливаясь наружу. — Будем знакомы.

Неожиданный знакомец шагнул ко мне, протягивая широкую мозолистую ладонь. Я пожал руку и, в свою очередь, назвался:

— Егор Александрович Зверев, новый школьный учитель.

— Знаю, знаю, — не выпуская мою ладонь, радостно возвестил Лиходед. — Я как раз вас искал, дорогой товарищ учитель!

— По какому вопросу? — удивился я.

— Дельце у меня к вам. Очень важное, и очень нужное, — хитро улыбнулся мужчина. Усы его при этом задорно поднялись, и стал он похож на лихого казака, только чуба кудрявого и шашки не хватало до полноты образа.

— А вы, простите, кто? — уточнил я.

— Ах, ты, голова садовая, совсем без памяти стал, старею, — мужчина театрально стукнул себя по лбу хорошо известным жестом под названием рука-лицо.

Не знаю почему, но я не очень-то поверил его стенаниям по поводу памяти и старости. Поэтому не стал переубеждать товарища и настаивать на том, что он вполне себе ещё молод, стоял молча, ожидая ответ на свой вопрос.

— Семён Семёнович Лиходед, председатель колхоза «Путь коммунизма», — мужчина снова протянул мне руку, пришлось пожать второй раз.

— Так какое у вас ко мне дело, Семён Семёнович? — полюбопытствовал я.

— А позвольте поинтересоваться, куда вы направляетесь, товарищ учитель? — хитро прищурился председатель.

— Да вот, знакомлюсь с учениками в домашней обстановке, заодно и окрестности осматриваю, — не стал скрывать я.

— Очень хорошо! — воскликнул Семён Семёнович.

Нет, на знаменитого Горбункова товарищ председатель не походил ни капли. Но что-то в нём было эдакое, какая-то смесь простоты и крестьянской хитрости, которая смешалась в удивительный коктейль показной открытости и добродушия. Но интуиция уверяла, что с Лиходедом нужно держать ухо востро, председатель своего не упустит. И, похоже, любит командовать.

Я молчал, ждал продолжения. В глазах Лиходеда мелькнула лёгкое недоумение, но тут же усы снова дрогнули, мужчина заулыбался и загудел.

— Так нет никого, — развёл руками председатель

— В каком смысле?

— Что? — не понял председатель.

— Почему вы так уверены, что детей нет дома. Лена Верещагина, например, находилась дома. Сестрёнка у нее приболела, вот и…

Я недоговорил, председатель снисходительно улыбнулся и выдал свою версию:

— Да здорова Танька. Ленка — артистка. Вот и выдумала про сестру. Я вот к матери заеду, да расскажу про выкрутасы…

— Не надо ни к кому заезжать, — решительно прервал я угрозы председателя. — Мы сами разберёмся. Так что вы хотели, товарищ Лиходед?

Я хотел было по привычке взглянуть на часы, давая понять, что время дорого, но вспомнил, что теперь у меня их нет. Надо бы приобрести. Потом. С первой зарплаты.

— А давайте я вас до школы довезу и всё расскажу, — предложил Семён Семёнович. — Что скажете, товарищ учитель?

— С удовольствием, но в другой раз. Не со всеми познакомился, — попытался отказаться я.

— Дорогой товарищ учитель! — председатель прижал ладони к сердцу. — Ребятишки кто где: парни на уборочной, девчата кто на ферме, кто на прополке. Нету никого. Работают все. Вы мне передайте, чего от них надобно, так я всё обскажу как есть, честь по чести.

— Вы уверены? — засомневался я.

— Председатель в своём колхозе знает всё и обо всех, — хохотнул Лиходед. — В колхозе все на работах, лето — оно год кормит. Уж не знаю, как у вас, у столичных жителей, а у нас так. Кто летом хорошо поработал, тот зимой кашу с мясом трескает. Такие дела. Ну что, подвезти вас к школе? — хитро прищурился Семён Семёнович.