Каждый час, каждая минута без Ларисы, это игла, пропитанная ядом, которая вонзается в сердце. Именно поэтому я просто запрещаю себе думать и накручивать страшное. Все, что мне сейчас нужно – это трезвый ум и полное хладнокровие.

– У меня таких бабок нет, но батя может отсыпать, если совсем задница, – говорит Бессонов, останавливаясь слева от меня. – Ты ведь нам не чужой. Мой братец, Мишка, – толкает меня плечом и выдает улыбку.

Поддержать меня решил, мелкий сучонок.

– Ну или вы, Николай Антонович, можете свой толстый матрас потрясти, – добавляет он.

Я оборачиваюсь и вижу позади себя старика, Мирона и Валеева.

– У меня с баблом негусто сейчас, но что есть – твое, – говорит Глеб.

– Аналогично, – добавляет Дамир. – Крен, не загоняйся только. Я ведь знаю, почему ты психанул, но пойми и прими тот факт, что ты не всесилен. Ты обычный человек.

– Вы мне уже все как родные стали, хоть и поганцы те еще, – добавляет Шмелев.

– Я всегда в деле, – кивает Мирон. – Я тут каждому из вас по гроб жизни обязан.

Блять, это что за слезливая мужская мелодрама со мной в главной роли? Куда плакать? Но если отбросить шутки в сторону, только сейчас понимаю, что меня окружают по-настоящему надежные люди и моя семья на самом деле куда больше, чем я до этого думал.

– Спасибо… – скриплю в ответ.

Старик Шмелев протягивает мне бокал с коньяком, Миронов сигареты и зажигалку. Руки трясутся, как у дряхлого, треморного деда, когда я принимаю из рук шефа алкоголь. Опрокидываю его в себя, ощущая, как по телу разносится тепло, а в голове перестает так сильно пульсировать, и я наконец-то чувствую облегчение. Отдаю пустой бокал обратно и уже без дрожи в конечностях принимаю сигарету и зажигалку. Прикрываю глаза, затягиваюсь и медленно выпускаю облако дыма.

– Нужна эта сумма, – показываю парням электронное письмо, которое прилетело от Олеси. – Параллельно надо очень оперативно найти эту тварь. И когда я ее отыщу…

– Давай, сначала решим вопрос с Глушковым, – Шмелев кладет мне на плечо руку. – Твою бывшую жену мы достанем. Глеб еще раз позвонит Тарасову и думаю, это не займет много времени. Сейчас уже можно будет спокойно стряпать дело о незаконном похищении и удержании человека. Ты ведь полностью записал ваш разговор?

Киваю в знак согласия. Глаза начинает невыносимо жечь, но я мужик, а они, как говорится, не плачут.

Миша

Зоя согласилась оставить Юлю у себя до утра, чему я безгранично рад. Мне не придется метаться из одной локации в другую.

– Парни, я остаюсь на ночь, вы, как? – спрашиваю я.

Абсолютно все единогласно принимают то же решение.

Ближе к десяти вечера телефон Мирона оживает.

– Добрый вечер, Андрей Васильевич. О, как. Уехала значит, – встает он и в задумчивости проводит рукой по волосам. – Да, вы что? Интересненько. Спасибо, я все равно надеюсь на вашу помощь, если что-то узнаете… Да, спасибо еще раз! Тохе, привет! Что? Снова взялся за свое? – Мирон качается головой и облокачивается о стену спиной. – Может, его к нам на жесткие тренировки, к примеру, на полигон? У нас, конечно, не рехаб, но что-то похожее я могу ему устроить. Само собой, под личным контролем. Конечно, все конфиденциально. Хорошо, подумаем, вы не переживайте.

Глеб наконец-то прощается с начальником МВД и переводит внимание на меня.

– Тут такое дело. Олеся с города смоталась. Но она не идиотка, сваливала с пересадками, следы путала. Последняя локация – Нижний Новгород.

– С-сука, – цежу сквозь зубы, сжимаю руку, и стакан с водой, который я держал, лопается, болезненно втыкаясь осколками в мою кипящую гневом плоть. Боль режет по нервным окончаниям, подавая сигналы в мозг, но я отключаю все реакции и продолжаю сжимать руку, – Артур подлетает и резким ударом прописывает мне в бочину. Воздух вылетает из легких вместе со стоном, и я складываюсь пополам.

Когда этот малой стал таким сильным?

Разжимаю руку и окровавленное стекло моментально падает на пол. Поворачиваю к себе ладонь и смотрю на глубокие порезы, с полным похуизмом. Вал тут же подгребает ко мне с салфетками.

Артур, чертыхается и скрывается за дверью кабинета. Мирон и Шмелев не меняют своих поз, наблюдая со стороны за суетой вокруг меня.

– Ты совсем уже Кренц? – рявкает Валеев. – Блять, тут без швов не обойтись.

– Нормально все, заживет, – отмахиваюсь я.

– Какие нахрен заживет, ты себе руку располосовал, ебонат!

Шмелев тяжко вздыхает и набирает кому-то. Из разговора понимаю, что вызывает в офис врача.

Тут же возвращается Арт с аптечкой в руках.

– Лапу свою давай, – раздраженно бросает он. – По тебе психушка плачет, – грубо дергает на себя мою руку, выбрасывает прямо на пол пропитанные кровью насквозь салфетки и обильно заливает раны хлоргексидином. – Тут швы надо накладывать, – говорит он, накладывая повязку.

– И ты туда же…