– О-о-о, это как раз таки очень важно, Михаил. Чем эта сука смогла тебя продавить?

Между нами повисает пауза. Я готовился к совершенно другой реакции Глушкова. Думал, он будет рад получить бабки, а он скорее раздосадован.

– Михаил, вы еще здесь?

– Да-да, Илья Владимирович, давайте не будем тратить ваше и мое время. Деньги я вам передам, и вы забудете об Олесе, как о страшном сне.

В трубке раздается громкий и заливистый смех.

– Ох, Михаил, крепко же она взяла вас за яйца. Мне даже интересно как? Простите, но вынужден отказаться от вашего предложения. Я не приму долг от человека, который ничего мне не должен. Действительно, не тратьте свое время, живите спокойно, растите ребенка и пустите эту сумму на что-то более полезное.

Дышать становится все тяжелее, мою шею обвила змея безвыходности и безжалостно душит. Я не могу просто все просрать. Время убегает, каждая минута Ларисы вдали от меня, непонятно где и с кем, будто моя личная комната пыток. И в этой комнате от меня наживую отрезают мелкие кусочки плоти и души.

– Илья Владимирович, я чувствую, что вы адекватный человек, – начинаю говорить я. Мирон и Вал тут же вскакивают со своих мест, но я приказываю им рукой остановиться. – Ситуация сложилась так, что, судя по всему, Олеся оказалась загнанной вами в угол неподъемным для нее долгом. В этот момент она вспомнила обо мне. Как я понимаю, вы в курсе и о моей жизни тоже. Не знаю, она вам рассказала или вы навели справки, не суть. Итак, изначально бывшая супруга планировала шантажировать меня, что вскроет перед моим ребенком информацию о том, что она является ее родной матерью. Но потом поняла, насколько это ненадежно и шатко, ведь у меня на руках было куда больше козырей, и тогда Олеся решила пойти более отчаянно, – делаю паузу, чтобы набрать в грудь воздуха. – Она похитила мою женщину и уже несколько дней удерживает ее в неизвестном месте. Требования просты: я возвращаю вам долг, она отпускает мою девушку.

– Надо было мне ее сразу убить… – задумчиво произносит Глушков.

– Надо было… – без раздумий соглашаюсь с ним.

– Миша, можно теперь вас так называть? Давайте перейдем на ты.

– Без проблем, – спокойно соглашаюсь, хотя он и так мне уже "тыкал".

– Никаких денег от тебя я по-прежнему брать не собираюсь. Это не твой долг, но вижу, что ты хороший человек. Настоящий. Я правильно понимаю, правоохранительные органы уже в курсе всей ситуации?

– Да.

– Тогда все просто. Я готов сотрудничать, и мы вместе достанем эту падаль, а к тебе вернется твоя женщина.

В горле за секунду пересыхает, и я не в состоянии вымолвить ни слова. Захожусь в жутком кашле и начинаю метаться по кабинету в поисках стакана с водой. К счастью, Мирон приходит мне на помощь, протягивая бутылку минералки. Делаю живительный глоток и отвечаю:

– С этого дня – я ваш должник.

– Обижаешь, Миша, теперь я готов забыть о зеленых бумажках. Это уже принципы. С этого дня, ты не мой должник – а мой друг.

Миша

– Да и сдохнуть, как дворняге ей будет слишком шикарным подарком, – продолжает веселиться Илья Владимирович. – Обычно я решаю вопросы иначе и если быть до конца откровенным: не жалую работу наших правоохранительных органов, но впервые в жизни мне кажется, что сидеть годами в клетке и жрать баланду из просрочки, это самое лучшее, что можно придумать для нашей, будем ее так называть, общей знакомой.

Неожиданно для себя, выдаю улыбку. Уставшую, но блять, живую. Словно наконец-то появился лучик надежды.

– Илья, я буду тебе благодарен, за помощь, – опираюсь бедрами о край стола и сжимаю руку в победном кулаке.

– Я прилечу лично. Жду от тебя адрес. До встречи, Миша.

– До встречи, Илья.

Дальнейшие события напоминают мне сюжет какого-то американского фильма. Илья Владимирович вылетел ближайшим рейсом в наш город. Далее, совместно со следователем и его командой, которых нам прислал Тарасов, нашими парнями и Глушковым, который прилетел со своей личной охраной. Мы разработали до смешного нехитрый план. Разыграли сценку, где я передаю Илье Владимировичу сумку с деньгами и подписываю с ним что-то типа расписки о получении денежных средств. Весь наш разговор я записываю на диктофон, плюс делаю пару снимков расписки и отравляю Олесе.Как только скидываю ей все выхожу с новым другом в курилку. Его охрана и мои ребята остались в конференц-зале.

– Миха, слушай, понимаю, тебе сейчас не до смеха, но я искренне благодарен, что ты мне позвонил, – говорит Глушков. – Я уже немолод и, честно говоря, немного скис как забытый на плите рассольник, просиживая штаны в кресле важного дяди, а тут такой движ. Я себя вновь молодым почувствовал. И убеждаюсь в своем решении: на деньги плевать, не обеднею. Тем более, мысленно с ними я уже давно попрощался.

– Не будь в это втянута моя женщина, я бы тоже улыбнулся, но сам понимаешь… – склоняю голову набок с серьезной миной.

Глушков ухмыляется и по-дружески бьет меня кулаком в плечо.

– Все с твоей девчонкой будет хорошо. Наша общая знакомая слишком ссыкливая, чтобы причинить ей вред, ибо знает, чем это может ей аукнуться. Когда все закончится, жду от тебя приглашения на свадьбу.

А вот теперь, легкая улыбка все же касается моего лица, и я отвечаю:

– Договорились, – тяну руку, и мы скрепляем "договор" рукопожатием.

В этот момент в курилку залетает Бессонов, с круглыми, как пятирублевые монеты, глазами.