Хотя горло было болезненным и чувствительным, я больше ничего не ощущала.

Неужели я умерла внутри?

Так вот что значит просто выживать, а не жить?

Выйдя из ванной и вернувшись в спальню, я принялась готовиться ко сну. Хотя я ничего не ела с самого утра, аппетит пропал, а в желудке словно застрял камень.

Я стояла в дверях спальни и смотрела на матрас без каркаса, прислоненный в углу стены. Эта квартира была отвратительной, гораздо хуже, чем та нора, в которой я жила, когда была в Вегасе. Но именно такое место могло защитить от людей, от которых я бежала. Это было место, где можно спрятаться.

Именно в таких местах, расположенных в захудалых районах городов, не требовалось проверять биографию или подтверждать кредит. Они брали наличные на руки и не задавали вопросов, когда я предъявляла им свое поддельное удостоверение личности. Пока я вовремя платила каждый месяц, меня оставляли в покое.

Кроме матраса, в комнате ничего не было, даже комода. Но мне не нужна была мебель. Я не хотела устраиваться, потому что это место не было домом. Свою одежду я хранила в рюкзаке, всегда нося его с собой на случай, если снова придется бежать.

Я подошла к окну и откинула старую бледно-желтую простыню. Это была единственная вещь в спальне, кроме матраса, и я использовала ее как импровизированный занавес, хотя была уверена, что под правильным углом люди все равно могут видеть сквозь нее.

Запах старости и мускуса заполнил мой нос, и в носовых пазухах появилось неприятное покалывание.

Моя квартира была всего на один этаж выше, за что я была очень благодарна — на случай, если снова придется бежать, в случае если моим единственным выходом будет это окно. Я уставилась на окрестности. Здесь было так же уныло и грязно, мрачно и темно, как и полагается в городе, полном наркоманов и криминала.

В этой части города стояли небольшие двухэтажные дома в стиле бунгало, но это были вовсе не дома. Это были четыре стены и крыша, уединение для людей, которые делали инъекции, нюхали наркотики, насиловали и убивали.

В нескольких минутах ходьбы от меня находилось несколько лавок. Гастроном, где продавалось сомнительное мясо и царила еще более ужасная атмосфера. В конце квартала находилась прачечная, а на другом конце улицы — банкомат. Рядом была пиццерия, а напротив нее — небольшой магазинчик. Так что, хотя район был запущенным и едва процветающим, в нем было достаточно удобств, необходимых для выживания.

Я позволяю своему взгляду блуждать по тому, что когда-то, возможно, было пышной травой, на которой могли играть дети, но уже давно погибло и превратилось в желтые и хрустящие пятна, пытающиеся уцепиться за последнюю надежду остаться в живых.

Было одно дерево, но оно было еще печальнее, чем ветхие окрестности: на его скелетных ветвях почти не было листьев, а его искривлённый ствол свидетельствовал о жажде. Оно было мертво, как и все остальное в Десолейшене.

За зданиями царил полумрак, а те несколько уличных фонарей, что стояли вдоль дороги, давно вышли из строя. И, конечно, городские власти нисколько не заботились о том, чтобы их починить, поэтому они продолжали позволять депрессии окружать людей.

Я ощутила покалывание в затылке, что-то очень знакомое, чувство, которое подсказывало, что за мной наблюдают. Следовало бы отойти от окна, позволить этой грязной простыне дать мне хоть какое-то подобие уединения, которого отчаянно желала в жизни, однако я оказалась прикована к месту. Я вглядывалась, ища, кто же там, снаружи. Но ничего не было видно, кроме печали, уродства и бесконечной темноты.

Однажды я смогу почувствовать себя в безопасности. Когда-нибудь я смогу построить дом и быть счастливой.

Но этот день был не сегодня.

6

Галина

Последние два часа я была на работе, и непривычная для этого времени суток суета не давала мне покоя, за что я была благодарна. Это помогало не думать о прошедшей ночи и о том, что случилось.

Я ощутила, как кто-то подошел ко мне сзади, и тут же в нос ударил запах слишком сильных цветочных духов Лауры.

— Привет, — сказала она, и в тоне ее голоса было что-то неправильное.

Я обернулась, чтобы посмотреть на нее.

— Все в порядке? — Выражение ее лица ответило на мой вопрос. Она опустила брови и медленно покачала головой, словно проясняя свои мысли.

Когда она подняла на меня глаза, я заметила темные круги под ними, прежде чем ее взгляд остановился на моем горле. Ее глаза расширились, и она шагнула ближе.

— О Боже. Что случилось?

Инстинктивно я потрогала шею, где, как знала, были следы. Я купила дешевый консилер, но оттенок не подошел, и синяки выглядели еще хуже. Я покачала головой и сказала: