Он откинулся на спинку стула, и я заставила себя не смотреть на то, как напряглись мышцы под его золотистой кожей, покрытой татуировками, при этом небольшом движении.

Арло был крупным мужчиной, с широкими плечами, широкой грудью и очерченным животом. С этой точки зрения я могла видеть серые тренировочные штаны, которые он носил: по обеим сторонам талии начинались и исчезали под тканью очень четко очерченные мускулы. Я подняла свою кружку и отпила. Как только я проглотила слишком много жидкости, я пожалела об этом.

Я сплюнула и вытерла рот тыльной стороной ладони, глаза слезились, язык горел, потому что кофе был чертовски горячим. Повернувшись спиной к Арло, я еще пару раз кашлянула, похлопав себя по груди, и повернулась только тогда, когда смогла снова дышать. Он все еще смотрел на меня, но уголок его рта слегка приподнялся, как будто его это забавляло. Во мне промелькнула искра гнева и раздражения, но я ничего не сказала.

— В Десолейшене можно получить все, что угодно, Лина. — Он поднес ко рту кружку с кофе и долго, медленно пил, наблюдая за мной. Не смотри на этот выпуклый бицепс. Не смотри на то, как он сжимается и расслабляется только от того, что он берет в руки чертову керамическую кружку.

— Итальянский, русский, испанский. Любой язык, который ты хочешь… все, что ты хочешь, ты можешь получить за определенную цену. — Он отставил кружку, но продолжал сжимать пальцами ручку. Другая его рука по-прежнему покоилась на спинке кресла рядом с ним. Его поза была непринужденной и расслабленной, и, Боже, он делал ее сексуальной.

Может быть, я страдала от мгновенного стокгольмского синдрома? Но я знала, что это не так. Я почувствовала это темное желание к нему, как только увидела его несколько месяцев назад. А теперь, когда я оказалась в его доме… вынужденная оставаться здесь для своего «собственного блага», я чувствовала, что медленно схожу с ума.

— Ты умеешь драться?

Его вопрос застал меня врасплох, и я, проглотив очередную порцию печенья, уставилась на него.

— Вроде бы? — мое лицо вспыхнуло от глупых слов, которые только что вырвались у меня изо рта. — Ну, я ходила на пару курсов по самообороне и всегда ношу с собой перцовый баллончик. Я могу защитить себя, если понадобится. — Мне стало интересно, видел ли он меня в переулке после того, как я облила этого засранца перцовым баллончиком, а затем ударила его коленом по яйцам и удрала.

Хотя, по правде говоря, в том случае мне очень повезло, что я смогла уйти. Ублюдок был сильнее, больше. Достаточно было связать мне руки и выбросить сумку, и я оказалась бы в его власти. Я не была сильной в физическом смысле, и те немногие приемы самообороны, которые я знала, не помогли бы мне, если бы кто-то действительно хотел причинить мне вред.

— Я научу тебя драться.

Я почувствовала, как мои брови поднялись до самой линии волос от его слов.

Научить меня драться?

На кончике языка вертелось желание сказать ему «нет», что драки и насилие — это последнее, чего я хочу. Но так ли это на самом деле? Мне нужно было научиться защищать себя не только от Вегаса, но и от всего остального.

— Это не обсуждается, Лина.

Не знаю, разозлило ли его то, что я бросила ему вызов, или позабавило. Большую часть времени было трудно понять выражение лица Арло, потому что он держался очень замкнуто.

— Ладно, — сказала я без всякого пыла. Я бы взяла побольше уроков самообороны в Вегасе, прежде чем сбежать, но средства и время не позволяли. И пока я смотрела на него, я без сомнения знала, что Арло может убить кого-нибудь голыми руками, если понадобится.

— Но не мог бы ты объяснить мне, зачем ты это делаешь? Я, конечно, понимаю, что это в целях безопасности, но почему тебя это волнует? Я ведь никто.

Он просто смотрел на меня, молча, но в его взгляде чувствовалось напряжение. Я осознавала, что все равно не получу от него ответов.

Ладно, если он хочет меня задеть, то я просто покажу ему, насколько я упряма.

— Мне нужно поработать в следующую смену. — Судя по тому, как он напрягся, он собирался возразить, но я покачала головой. — Послушай, — сказала я, прежде чем он успел начать свою речь, которую собирался изложить мне. — Я не знаю, в какую кашу я вляпалась, потому что ты мне не говоришь, но я знаю, что если бы ты хотел причинить мне боль, я бы не была сейчас в твоей квартире, не ела бы клубничное пирожное и не пила горький кофе. — Его губы слегка скривились, как будто его это забавляло. — Но мне нужно идти на работу. Я не могу просто отказаться. Понятно, что ты не испытываешь недостатка в деньгах, — сказала я и обвела взглядом его роскошный пентхаус, — но у меня нет такой роскоши или привилегии. Я… — Я остановился прежде, чем успела сказать, что Бегу и мне нужны все возможные средства.

Его глаза слегка сузились, когда я не стала продолжать. Было совершенно ясно, что этот человек получает то, что хочет, не обращая внимания ни на кого, но я и так уже оказалась в достаточно глубокой яме со своими собственными проблемами, а тут еще все эти другие проблемы свалились мне на голову. Я просто хотела понять, как все пойдет дальше и может ли вообще все наладиться.

Но я не была готова сдаться. Если он хотел «обезопасить» меня и заставить остаться, то он должен был узнать обо мне одну вещь, а именно: я не сдаюсь так просто, когда к чему-то стремлюсь.