— Молодец, я тебя так люблю, а ты знаешь, что я могу убить и твою маму тоже и кошек, — про кошек это действительно жестоко.

— Ты не сделаешь этого.

— Сделаю, — приближаясь ко мне. — Ложись на кровать.

Я выполняю его просьбу. Просто ложусь и не шевелюсь. А слёзы всё сильнее текут. На завтра я этот ужас и не вспомню. Одно радует. Быть может, Даниэль когда-нибудь бросит Ангелину, а я Давида и мы будем вместе. А сейчас придётся смириться с этим и жить(выживать).

Прикасается своими губами к моей шее, и вниз к груди. Фу. Быть может, он от этого получает колоссальное удовольствие, а я нет.

Дальше даже не хочется говорит, что он делает.

— Неужели тебе не нравится? — целует мою грудь.

— Ты правда хочешь знать ответ на этот вопрос? Мне отвратительно, Даниэль трахается лучше, чем ты.

После этого он входит в меня и мне очень больно от этого. Это он типо мстит мне так.

— Тогда, ты больше никогда не узнаешь, как он трахается, — ударяет меня со всей силы и я вырубаюсь.

Утром просыпаюсь, голова гудит, смотрю под одеяло, я совершенно голая, без трусов и лифчика. Он снял с меня их. Он воспользовался мною. Получается, изнасиловал. Я чувствую себя грязной.

— Как ты посмел меня вчера ударить? — смотрю на Давида, который переодеваться.

— Ты ошибаешься, я тебя вчера целовал, потом раздевал, а ты получала удовольствие, следом ты сказала мне, что я трахаюсь лучше, чем Даниэль, — хватает меня за губы.

— Ты лжёшь, — встаю с постели и иду к зеркалу.

На лице у меня огроменный синяк, который на половину лица. Нужно замазать тональником.

— А это тогда что? — показываю на синяк.

— А это моя милая, символ того, как сильно я тебя люблю, — подходит ко мне сзади смотрит в зеркало.

— Это не любовь, а одержимость, — объясняю ему.

— До вечера, я пошёл на работу, — хотел поцеловать, но я не дала. — Не забывай про наш уговор, увижу с Даниэлем, не пожалею в этот раз.

Замазываю синяк, накидываю на себя зеленый шёлковый халат и иду по лестнице на кухню завтракать.

— Всем доброе утро, — за столом сидят Даниэль напротив него Ангелика и родители Ангелики и Давида с двух сторон Ангелики.

— Садись рядом с Даниэлем, — говорит тётя Софи-мама Ангелики и Давида. — А то других стульев ножки шатаются.

— Милая, а может Ангелика туда сядет? — говорит Маттео Греко.

— Она же сказала, что у неё там голова кружится, поэтому пусть сядет Адель — протестует тётя Софи. — Садись, Адель, — показывает на стул. Даниэль удивлённо смотрит. Он в шоке. Я не меньше.

Вот реально, пусть сядет Маттео Или Софи. Зачем я? А если Давид увидит?

— Аделина, как у тебя с учёбой? — спрашивает тётя Софи меня.

— Я забрала документы, не буду больше там учиться.

— Ясно, какие у тебя планы на сегодня?

— Съездить на кладбище к отцу, дедушке, бабушке. Давно не была там. Очень соскучилась по ним. Хоть так поговорю с ними.

— О чём можно разговаривать с мёртвыми, — говорит Ангелика. Какая же она ….

— Ангелика, разговаривай подобающе, — ругает тётя Софи. — Извини нас, Аделина, очень жаль, что ты потеряла столько родных людей.

— Такова моя судьба, зато я стала сильней.

— Горжусь тобой, милая, — нежным голосом ко мне обращается тётя Софи.

— Спасибо, тётя Софи.

— Можешь называть меня мама.

— Хорошо, ма…м. а Софи, — тяжело сглотнула я. Сложно называть другую женщину мамой, когда у тебя есть мама. Я не видела её с того самого момента, как она засунула меня в психушку.

— Даниэль, а ты сегодня едешь на работу? — обращается Ангелика к Даниэлю.

Даниэль поднимает на неё глаза.

— Да, позавтракаю и поеду, мне нужно съездить к одному подзащитному.

Вдруг ни с того ни сего он берёт меня за руку, я пытаюсь вырвать руку, но безуспешно. Он сильнее сжимает её, я уже не вырываюсь, дабы избежать лишних вопросов с другой стороны стола.

— Ладно я поехала, до вечера всем, — встала со стола и ушла в комнату переодеться.

Накинула на себя коричневое пальто, белое платье-лапша и сапожки. Волосы завязала в шишку.

Попросила водителя отвести меня, потому что вчера выпила вина и за руль лучше не садиться.

— Сейчас я подойду, забыл телефон, — выходя из машины говорит водитель.

— Хорошо, только побыстрее, пожалуйста.

— Сходил, а теперь поехали, — в сумке искала тоналку или черные очки.

— Конечно, с тобой куда угодно, — это же голос Даниэля.