– Ясно... ясно... Показывай уже!

Я кивнул, готовясь открыть двери.

– Х... Хозяин?

Все трое стояли в главном зале, глядя на меня с удивлением и тревогой. Их глаза широко раскрылись, когда свет из окон залил помещение.

Они тут же заметались, явно собираясь выбежать из дома, чтобы посмотреть, где оказались.

– Что это за место?!

– Это рай?!

– Мы что, умерли?!

Конечно, наш мир был для них чужим. Всё равно что всю жизнь провести в замкнутой, тёмной комнате, а затем оказаться под открытым небом.

Хорошо, что хобгоблины были ещё молодыми. Их ум оставался гибким и восприимчивым, готовым впитывать новое.

Этот запас гибкости будет долго служить им. Сейчас они лишь начинали познавать мир.

Хоть основные знания – язык, базовые представления о мире и обыденных вещах – в них уже были заложены.

И тут они сказали что-то необычное:

– Мы думали, что вы умерли.

Нужно отметить, что те говорили исключительно на языке катакомб. Остальные члены моей семьи, конечно, ничего не поняли.

– Почему вы так решили?

– Вас не было очень долго.

– Сколько?

Они не смогли дать точный ответ – в их понятии не существовало привычных нам суток и часов. Даже если бы они знали, всё равно не объяснили бы это в наших терминах. Вместо этого они сказали:

– Мы спали семь раз.

Семь раз... Целая неделя. Удивительно, ведь действительно, я задержался ровно на семь дней.

Этот временной парадокс заставил меня задуматься. Что-то в моих действиях, кажется, нарушает привычный ход времени. Я пока не могу объяснить, почему это происходит, но факты говорят сами за себя.

В любом случае, сейчас важнее другое. Я улыбнулся и произнёс:

– Знакомьтесь, это моя семья.

Затем я перешёл на русский язык.

– Голубая хобгоблинша – это Небула, зелёная – Травинка, а коричневый – Скай.

Тут же посыпались вопросы:

– Почему голубая – Небула, а коричневый – Скай?

Я подумал, что хотя бы с Травинкой попал в точку. Но мать тут же заявила:

– Травинка – неподходящее имя для девушки...

Я закатил глаза. Они ведь ожидали увидеть детей. А хобгоблины, мягко говоря, выглядели совсем иначе.

Во-первых, они были другой расы. Гуманоидные, но отличались от людей: длинные, утончённые уши и слегка причудливые черты лица. Внешне напоминали людей в гриме.

Во-вторых, они выглядели взрослыми, на вид лет 18-20.

– Да, и какое имя им подошло бы?

– Ей бы подошло имя... ну, например, Маша, – предложила мать.

Я перевёл взгляд на неё, потом на Айгуль и отца. Маша? Они хоть понимают, о чём говорят? Вы вообще видели Машу в жизни?

В этот момент из кухни выскочил рыжий кот.

– А это кто? – спросила Айгуль.

– Это кот.

– Необычный?

Я остолбенел от такого вопроса. Как на это отвечать? Это был самый обычный кот.

– Да... необычный, – выдавил я.

– И что он делает?

– Ворует женские трусы. Так что будьте с ним осторожны.

Айгуль посмотрела на меня с осторожностью, словно пыталась понять:

«Это шутка была? Или нет?!»

Из всей троицы больше всего выделялся Скай. Когда я давал ему имя, сказал, что его цель – выбраться из катакомб и увидеть небо. И сейчас мне не терпелось исполнить это обещание.

– Идём, – позвал я его.

– Куда?

– На улицу.

Я вывел всех на крыльцо и указал на небо.

– Скай, твоё имя значит «небо». Посмотри же на него.

Он замер, подняв взгляд вверх.

– Это... моё имя? – спросил он с благоговением, словно только сейчас понял, насколько оно красиво.

– А что значит моё имя? – спросила Травинка.

Я сорвал пучок зелёной травы и протянул ей.

– Вот что.

– Это потому что я зелёная? – спросила она, надув губы.

Но было видно, что ей всё равно приятно.

***

Весь день ушёл на то, чтобы их друг с другом познакомить. Я бы не сказал, что это было тяжело: и одна сторона, и другая искренне старались наладить контакт.

Впрочем, отсутствие общего языка всё же доставляло определённое неудобство.

Я уверен, мои родители быстро решат эту проблему. Они ведь смогут научить их языку. Тем более, у Небулы явно был некий лингвистический талант.

Она уже начала улавливать некоторые слова и даже пыталась пародировать русскую речь. Это выглядело забавно и, если честно, немного трогательно.