— Все, хватит эмоционировать и лить крокодильи слезы, — подытожил Птолемей, отмахиваясь. — Давайте, наконец, вернемся к насущным вопросам. Я хочу услышать от вас, господа, что будем делать с нашим ренегатом Карлом Карловичем?

— Все очевидно, объявить Юзефовича — изменником, поймать его и судить, — резко высказался великий князь Михаил Александрович, поддержав тем самым, позицию командующего. — Карл Юзефович предал все, что было ему дорого… Предал Империю, которой присягал на верность. Предал космический флот, где прослужил много лет. Предал боевых товарищей, с которыми делил все тяготы и невзгоды. Он замарал свою честь, совершил тягчайшее из преступлений — государственную измену. И теперь должен ответить за это по всей строгости закона!

Присутствующие молча внимали словам великого князя. Многие были согласны с ним. Лица их потемнели от гнева, губы сжались в тонкие линии. Лишь отдельные адмиралы, знавшие Юзефовича лично и не верившие в его виновность, потупили взоры. Но и они не решались перечить Михаилу Александровичу и первому министру.

Князь Трубецкой подался вперед, опершись руками о стол.

— Главное заставить его предоставить текст этого чертового завещания, — напомнил всем Никита Львович. В голосе его звучало неподдельное волнение. — Обладая данным документом, не знаю настоящий он или нет, но в любом случае этот предатель может натворить бед и внести смуту в головы многих колонистов в Империи…

Князь Трубецкой был прав. Завещание Императора, в подлинности которого многие сомневались, являлось настоящей политической бомбой. В нем содержалось прямое указание на то, что следующим правителем Российской Империи должен стать не Иван Константинович, как уверяли его сторонники и в частности сам Птолемей Граус, а старший сын императора — Артемий Константинович. И если этот документ будет обнародован и идентифицирован как настоящий, он может всколыхнуть всю Империю, вызвать брожение умов и смуту в далеких колониях…

— Согласен, — кивнул тучный граф Шереметьев, молчавший все это время и, как впрочем всегда, крайне немногословный. — Надо как можно скорей схватить преступника!

В итоге большинство князей, они же по совместительству еще и адмиралы ВКС, поддержали Птолемея Грауса. Несмотря на скандал с Дессе и Васильковым, аристократы сохранили верность первому министру. В конце концов, именно он олицетворял сейчас законную власть в Российской Империи.

Против такой скорой расправы над Юзефовичем из адмиралов были лишь Джонс и Василий Иванович Козицын, славившийся своей храбростью и принципиальностью. Но они оказались в абсолютном меньшинстве. Илайя Джонс сидел, откинувшись на спинку кресла, но его лице застыло мрачное, обреченное выражение. Казалось, американец заранее знал, что этот бой проигран.

А Козицын выглядел усталым и постаревшим. Морщины, избороздившие его высокий лоб и горькие складки вокруг рта, выдавали тяжесть сомнений, обуревавших адмирала. Он явно не верил в вину Юзефовича и не хотел участвовать в травле боевого товарища. Но спорить с князьями в открытую тоже не решался.

Тем не менее, остальные командующие имперскими дивизиями, несмотря на свое несогласие с Птолемеем в вопросе отставки адмирала Дессе и Василькова, выразили поддержку первому министру в вопросе Юзефовича. В результате чего последний был официально объявлен изменником и врагом Российской Империи. Сам Карл Карлович, а также все его экипажи и корабли должны быть задержаны и нейтрализованы любым имеющимся способом…

Птолемей Граус победно усмехнулся. Взгляд первого министра остановился на огромной тактической карте, занимавшей всю стену зала совещаний.

— Скорей всего предатель Юзефович направляется в сторону звездной системы «Сураж», — заявил Птолемей Граус, кивая на тактическую карту. — В данном секторе по-прежнему располагаются дивизии Балтийского космического флота, охраняющие наши внутренние миры от американских флотов вторжения, до сих пор пытающихся пробиться сквозь бастионы Константинова Вала…

Птолемей поморщился, словно унюхал что-то неприятное.

— Там, среди своих бывших сослуживцев и подчиненных, Карл Карлович имеет большую поддержку, — процедил он сквозь зубы. — Ренегат наверняка надеется укрыться в их рядах и поднять бунт против законной власти. Но мы не позволим ему это сделать!

— Варианта, что Юзефович повел свой флот на соединение с Иваном Федоровичем Самсоновым, также никак нельзя исключать, — предположил великий князь Михаил Романов, обводя всех присутствующих многозначительным взглядом.

Великий князь подошел к звездной карте и ткнул пальцем в россыпь серых точек, обозначавших мятежный Черноморский космический флот.

— Это логично, если они стали союзниками, — продолжил Романов, сдвинув брови. — Две дивизии Юзефовича станут бесценным подарком для диктатора, у которого после поражения каждый боевой вымпел на счету!

В словах Михаила Александровича был резон. Самсонов потерпел сокрушительное поражение в последней битве в системе «Воронеж». Большая часть его кораблей была уничтожена или захвачена в плен союзными силами. Остатки флота диктатора, по данным разведки, отступали к дальним рубежам Империи, пытаясь оторваться от преследования. И теперь любое подкрепление для Самсонова могло стать решающим фактором, способным переломить ход войны.