– Будешь рисовать их сразу маслом, если они так хотят!

И я стала писать портреты – по фотокарточкам клиентов. Глядя на меня, директор добродушно покачивал головой:

– Ты ведь скоро уйдешь от нас. Тебя заберут отсюда. Не переживай. Заранее говорю, что проклинать тебя за это я не буду.

***

Вскоре произошло странное событие, истинного смысла которого я долго еще не понимала.

Как-то вечером – я как раз была занята написанием портрета очередного клиента – в мою дверь тихонько постучали. Звонка в каморке бабушки Фриды не было, поэтому неожиданный стук не удивил бы меня, да вот только ко мне редко кто-то приходил. С чувством непонятной тревоги я подошла к двери и какое-то время стояла, не решаясь ее открыть. Стук не повторялся. Не зная, ушел этот человек или нет, я осторожно приоткрыла дверь. И вздрогнула: за ней стоял невысокий щуплый мужчина щеголеватого вида и с дежурной отработанной улыбкой человека, который за эту улыбку получает неплохие деньги.

– Добрый вечер! Я – Вестовой клуба X/Y. Имею честь вручить вам приглашение на сегодняшнее вечернее мероприятие.

И пока я размышляла над значением слова «вестовой», он всучил мне конверт нехорошего бледно-розового, какого-то неживого цвета. Я задумчиво вертела конверт в руках, не решаясь его открыть. Я поймала себя на странном, мне самой непонятном ощущении брезгливости.

– А… это точно мне?

– Совершенно точно. Я уверен.

Вестовой неприятно улыбнулся.

– Странно… Но я никого не знаю в этом клубе. Кто мог меня пригласить? Что за мероприятие?

– Не имею представления, я всего лишь Вестовой, – посланник прикинулся равнодушным. – Я знаю только одно: на конверте ваше имя и ваш адрес.

Я посмотрела: это действительно было так. Вестовой не уходил, очевидно, ожидая моего ответа. Я не знала, что ему сказать. Внезапно меня осенила догадка.

– Это как-то связано с тем, что я рисую, да? Ну, с моими портретами? Они увидели рекламу в журнале? Мне хотят сделать заказ?

– Да! – Вестовой радостно ухватился за мою мысль. – В точку!

При этом он ткнул в мою сторону пальцем. Было что-то неприятно фамильярное в этом его жесте. Что-то в этом подозрительном типе и во всей этой ситуации меня настораживало. И потом: откуда эти люди могли узнать мой адрес? Его-то в журнале не было…

– Если вам нужно передать от меня ответ… Вы знаете, скажите, что я не приду.

Я протянула Вестовому так и не вскрытый конверт, но он отвел мою руку и мерзко рассмеялся.

– Да вы прочитайте, девушка! Прочитайте сначала, что там написано. Что ж вы сразу «не приду»? Поверьте: вам нужно там быть. Придите хотя бы из любопытства. Всего доброго!

Манерно раскланявшись и продолжая премерзко посмеиваться, Вестовой удалился в сторону лестницы.

В клубе X/Y меня поразила на редкость неприятная, гнетущая атмосфера. Я не могла понять, что ее создавало: грубые кирпичные стены, которые придавали помещению вид гаража или склада, или единичные светильники, которых было слишком мало, чтобы осветить такой огромный зал. Было темно, тесно, душно и очень шумно. Подвыпившие люди прижимались друг к другу на танцполе, образуя какую-то единую копошащуюся массу. В зале стояло несколько столов для бильярда, но никто не играл. Вместо этого на зеленом сукне сидели и даже лежали в развязных позах особо подвыпившие посетители, продолжая при этом потягивать из прозрачных бокалов золотисто-коричневую жидкость.

Было видно, что клуб, несмотря на всю неказистость его интерьера, пользуется успехом – все столики были заняты. Они были расставлены как попало, хаотично, слишком близко друг к другу, и было неудобно пробираться между ними. Я то и дело задевала кого-то из сидящих и неловко извинялась. Внезапно лежащая на одном из бильярдных столов женщина громко расхохоталась и бросила шар об стену. Я невольно вздрогнула. Мой испуг, казалось, позабавил стоящих вокруг стола мужчин. Они заинтересованно уставились на меня. Я поспешила скрыться в темноте.

В приглашении не было указано, с кем у меня назначена встреча. Я подумала об этом только сейчас, оказавшись в клубе. Собственно, в том весьма вычурно и пафосно составленном послании не было никакой конкретной информации, кроме места и времени – клуб X/Y, вторник, 21.00. Еще я отметила, что в таком коротком и простом тексте было слишком много орфографических ошибок.

Скрестив руки на груди, я стояла возле барной стойки, надеясь, что тот, кто адресовал мне это анонимное приглашение, увидит меня сам. Мне хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее: мне было крайне неуютно здесь. Хотелось немедленно уйти. Я все время чувствовала на себе чей-то настойчивый взгляд. Я искала в толпе обладателя этого взгляда, но не находила того, кто мог бы следить за мной. От сигаретного дыма, тесноты и шума кружилась голова. Было трудно дышать. За неимением другой одежды для выхода в такие места я надела свое бархатное бордовое платье и теперь чувствовала себя в нем неловко – слишком торжественное и закрытое, оно явно не вписывалось в формат заведения. Я чувствовала, что выделяюсь на фоне всей этой полуголой лоснящейся публики. Странно, но при этом мне казалось, что голая здесь я – и это в таком-то закрытом платье. По-крайней мере, так я себя почему-то ощущала. Я всматривалась в лица посетителей, по глазам пытаясь понять, кто их них мог назначить мне встречу, а теперь сидит и смотрит на меня. Но когда я встречалась с кем-то из них взглядом, в их пьяных глазах загоралось лишь что-то похожее на похотливое любопытство. Я спешила отвернуться. Было не похоже, чтобы кто-то из этих людей ждал меня здесь. Но кто же из них отправил мне это странное послание?

В конце концов, я присела за столик в самом дальнем и темном углу, где меня никто не мог увидеть. Я быстро провела взглядом по залу, чтобы в этом убедиться. Публика, казалось, была занята своими беседами, курением, поглощением алкоголя и ленивыми развязными танцами. Никто не обращал на меня внимания. Но я по-прежнему чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, от которого по моей спине пробегали мурашки. Я чувствовала его даже здесь – в том темном углу, в котором я спряталась. От неловкости я стала собирать пылинки со своего бархатного платья. Я понимала, что выгляжу глупо. Вдруг передо мной возник официант с бутылкой и бокалом.