Красивые люди… Куда исчезли красивые люди? Чтобы увидел – и дух захватило. Где и когда я видела их в последний раз? Я вспомнила: дома в семейном альбоме, на старых фотографиях полувековой давности. Наши бабушки и дедушки – казалось, это были последние красивые люди на этой земле. Сегодня они как будто куда-то исчезли. Красивых вдохновляющих людей изгнали не только из журналов и с мегащитов. Их словно изгнали и с улиц городов. Внезапно я поняла, что это было. Что мучило меня все эти годы, делая мою жизнь в этом городе еще более невыносимой. Груз Нелюбви – не единственное, что отравляло мне жизнь. Я поняла, что у меня какой-то странный врожденный специфический голод, от которого как будто страдаю я одна и который все никак не могу утолить, особенно в последние годы. Это голод по Красоте. Той самой истинной Красоте, которая, кажется, больше никому теперь не нужна, кроме меня. В сегодняшней действительности мне ее катастрофически не хватает. Особенно в городе …sk. Потому что здесь ее почти не осталось. Потому что кто-то словно очень сильно постарался вытеснить Красоту с его экранов и улиц. Чтобы ее было как можно меньше. Чтобы все поскорее забыли о том, что она когда-то существовала. Но зачем?

Но снова оказалось, что возмущаюсь я одна. И в тот день под мегащитом собралась целая толпа любопытствующих зевак. Они с интересом слушали историю девицы, с восторгом смотрели на нее саму. А я смотрела на всех этих людей, дружно, в едином порыве задравших головы, и ясно видела, что их, в отличие от меня, все устраивает. Им и не нужно что-то иное, нежели то, что им ежедневно скармливают с этих экранов. Я не понимала их.

«Почему они стоят и смотрят с открытыми ртами на эти говорящие щиты? Почему им нравятся те, кого они там видят? Как можно ежедневно поглощать глупость, пошлость и уродство, и даже не возмущаться, что тебя этим кормят? Нет, я не буду рисовать этих страшных пустышек! Множить их своими усилиями! Тратить на них свои карандаши и краски! Вот когда я увижу на экране умного, достойного и прекрасного человека, хотя бы одного такого человека, вот тогда – не раньше – я и напишу его портрет. В принципе начну снова писать портреты. Пока мне этого совсем не хочется».

Я бросила прощальный взгляд на жалкую экранную девицу и медленно побрела прочь. На улице, выходящей к торговому центру, я попала в пробку из людей. Я позволила людскому потоку нести себя. Его создала только что прозвучавшая по другому мегащиту реклама о распродаже шариковых дезодорантов. «Тропический рай для ваших уставших подмышек». Эти тупые раздражающие тексты – и какой идиот их пишет? Они внаглую лезут в мой мозг – без разрешения, помимо моей воли. Кажется, они специально сконструированы так, чтобы залезть в мой мозг. Нет, наверно, их пишет далеко не идиот… Они все верно просчитали… Потому что все, что интересует всех этих людей, – это распродажи и какая-нибудь очередная бездарность с мегащита. Распродажи и бездарность. Распродажа бездарности… Я не хочу жить так, как они: пусто, примитивно, мелко. Но кто поможет мне выбраться из этого омута посредственности, который меня затягивает? Сама я не могу, я пыталась… Кто даст мне сил? В ком найти вдохновение? Нет, не просто другие лица, а других людей хочу я видеть на этих мегащитах. Я хочу видеть личность, а не просто человекоподобные оболочки. Но где она? Где хотя бы один такой человек? Те, кого нам показывают, – красивых, ярких, умных, честных, смелых, талантливых нет среди них. Как будто кто-то с маниакальной страстью выявляет и забраковывает эти уникальные человеческие элементы. Словно против них существует какой-то тайный заговор. Словно их выследили и всех до единого уничтожили. Их просто нет. И не только на экранах… Обезличенная серая масса, закостеневшая в своей злобе и ограниченности, мрачно течет по улицам, по всей планете. Словно в мире больше нет никого и ничего, кроме этой серой массы. И ты сам – всего лишь часть этой массы, не более. Как бы ты ни сопротивлялся…

***

Когда я пришла домой, этот отчаянный, надсадный внутренний монолог в моей голове продолжался против моей воли. Он и вылился в тяжелую затяжную депрессию, во время которой под неумолчный лай бешеных собак я серию за серией просматривала свою неудавшуюся жизнь.

Невероятно, но посреди моего отчаяния судьба неожиданно подала мне обнадеживающий знак. Позвонила девушка из кадрового агентства и сказала, что меня ждут еще на одном собеседовании в крупном иллюстрированном издании, и приехать на него нужно прямо сейчас. Вздохнув, я встала с диванчика, взяла папку с рисунками и вышла из комнаты.

Когда я шла на это собеседование, я и не подозревала, что именно здесь получу не только очередной отказ, но и самую полезную для себя обратную связь. Именно эта неудача (а на самом деле, огромная удача, но я лишь намного позже осмыслила и правильно поняла всю ценность этих ценных слов) в какой-то степени и повлияла на то, что из меня впоследствии получилось.

Главный редактор издательства, женщина с седым каре, огромными очками с бордовой оправой и тонкими губами рубинового цвета, долго и внимательно изучала мои работы. В конце концов, она отрицательно замотала головой. Все было понятно без слов.

– Вы тоже скажете, что они красивы, поэтому они не в тренде и вам не подходят?

Продолжая изучать мои рисунки, редактор подняла брови.

– Нет, я скажу, что они всего лишь красивы, поэтому они нам не подходят. – Она подняла глаза и пристально посмотрела на меня поверх очков. – Мне кажется, вы сосредоточились совсем не на том. Не в том увидели причину. Вам отказывают не потому, что вы выбрали неправильных моделей – слишком красивых. Просто нужно большее, понимаете? Если есть нечто большее, то, по сути, совсем не важно, какой человек изображен. Красивый он или нет. В тренде он или нет. Вы можете выбирать каких угодно людей. Которые нравятся лично вам. Главное, чтобы ваши рисунки не были просто картинкой. Вы понимаете меня?

Я молчала.

– А почему вы решили пойти именно в глянцевый журнал?

Я пожала плечами.

– Вам же нужно иллюстрировать статьи.

Редактор сняла очки и откинулась на спинку кресла. Какое-то время она молча изучала меня.

– А где вы учились рисовать?

Мне было стыдно признаться, что я самоучка. Я по привычке почувствовала себя обязанной оправдаться.

– Я хотела… я планировала поступать, но… не получилось. Жизнь пошла в другом направлении.

Я замолчала. Редактор, прищурившись, какое-то время разглядывала меня.

– А вам самой они нравятся, ваши работы?

– Мне кажется, я способна на большее, – после долгой паузы честно призналась я.

– Вот и я об этом! И дело-то ведь не в том, что вы нигде не учились и теперь вам не хватает навыков. Как раз рисовать-то вы умеете. Но вы застряли в одной точке. Вы много лет делаете то, что неплохо научились делать, но вы застыли в своем развитии. Вы словно боитесь пробовать что-то большее. Эти работы, безусловно, очень красивы, но в них нет вас. Они обезличены, тогда как должны нести в себе какой-то посыл, сообщение. То, что именно вы хотите сказать этому миру. Даже не сказать – крикнуть! А вы не позволяете себе этого. Словно вам и сказать-то нечего. Хотя, – редактор выразительно на меня посмотрела, – я почему-то думаю, что это не так.