— Ну, а вы сейчас где? — спросил полковник Зудилина.

Тот отвел взгляд в сторону и ответил нехотя.

— После госпиталя направили комендантом отделения в лагерь военнопленных. Помните полковника Мурманского? Он начальником лагерей был. Там что-то, у них вышло, его убрали, а нас — в резерв.

— Так и ходите в безработных? — спросил Курочкин.

— Получил назначение, — усмехнулся Зудилин. Дальневосточный фронт. А что там делать? Пристать к какой-нибудь генеральше и садить огороды, — пошловато заключил он.

Курочкину показалось, что Зудилин рассчитывает на его одобрение. Полковник долго молчал, собираясь с мыслями.

— Да-а! — недовольно выдохнул он. — С таким девизом туда, конечно, ехать незачем! Вы же служили, Зудилин, на Дальнем Востоке, знаете цену этим огородам! Как же вы смеете так говорить?

— Тогда другое время было, товарищ полковник, — сухо возразил Зудилин. От его первоначальной веселости не осталось и следа.

— А теперь, что? После денонсации пакта о нейтралитете японцы добрее будут или Кислицын распустит свою банду?

— Японцы пошли на попятную, — нехотя отозвался Зудилин.

— На этих днях мне по служебным причинам пришлось познакомиться с некоторыми цифрами, — уже спокойно заговорил Курочкин. — За прошлый год, когда японцы, как вы говорите, пошли на попятную, Дальневосточный фронт потерял три тысячи человек. Выловлено триста диверсантов. Помните Козырева? Героя Советского Союза за эти годы получил.

Зудилин сумрачно молчал. В его взгляде полковник уловил давно знакомое выражение раздраженности.

— Если хотите, капитан, найти свое место, выбросьте эту гниль из головы и езжайте на Дальний Восток с чистыми, хорошими стремлениями, — посоветовал. Курочкин. — Там назревают большие события. Я напишу Рощину, он вам поможет вернуться в дивизион.

Глава вторая

1

Подъезжая к селу, в котором стоял штаб резерва, Георгий Владимирович заметил слева от дороги озеро. На берегу стоял рослый мужчина в белой бурке, сзади болтался такой же башлык. Мужчина энергично махал руками, что-то выкрикивая вниз. Он был так увлечен своим занятием, что не обратил внимания и на машину. Савельева это зрелище удивило. Генерал даже подтолкнул сидевшего рядом с шофером адъютанта и за торопил:

— Останови, останови! Это что за Абрек? — изумленно воскликнул он.

— Командир резерва, товарищ генерал, — доложил всезнающий адъютант, стараясь подавить улыбку, но из этого ничего не вышло, и он рассмеялся.

— Дурачье! В рот положил и то выпустили! — разносился рассерженный густой бас командира резерва. — Бей, бей острогой!

Бросив недоверчивый взгляд на адъютанта, Савельев вышел из машины и направился к озеру. Голос командира показался ему знакомым.

Когда до того оставалось полсотни шагов, к нему рысцой подбежал офицер с красной повязкой на рукаве. Козырнув, что-то коротко доложил. Тот отмахнулся и, бегло взглянув в сторону Савельева, продолжал свое занятие. Командарма такое подчеркнутое пре небрежение рассердило, но он сдержал себя.

— Качура, балда! Куда тебя черт несет? Тычешь острогой, как слепой, — нимало не стесняясь близостью Савельева, кричал командир.

— Трофим Поликарпович, вы? — изумленно воскликнул Савельев.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! — без тени удивления или радости отозвался полковник. Мурманский. — Прошу простить за неформенность… Нелегкая поднесла повара и ординарца, — показал он на стоящих в воде с острогами двух бойцов в противоипритных костюмах. — Тычут, как слепые. Афанасий, шагом марш на кухню, передай Татьяне, чтобы через час был завтрак. Гость будет, — взглянул он на хмурившегося Савельева. — Вторую неделю стою на стыке двух армий, ждал, что кто-нибудь из командармов пожалует для согласованности дислокации. Все же с вами довелось, наконец, встретиться, Георгий Владимирович…

— Вы получили приказ два ноля пятьдесят шесть? — опросил Савельев, чтобы внести ясность в причины своего приезда.

— Это о чем? — простодушно спросил Мурманский. — Штаб фронта до десяти в день шлет, вроде я подчинен ему!

— Объяснимся в штабе, полковник, — предложил Савельев.

У штаба командующего встретил начальник штаба дивизии, человек массивный, с бледным нездоровым лицом. Суетливо представившись, он направился в штаб, открывая перед Савельевым двери.

— Приказ два ноля пятьдесят шесть получили вчера в двадцать три часа, — предупредил он вопрос Савельева.

— Почему до сих пор не доложили командиру? Полковнику нездоровилось эти дни, и он не был в штабе, — виновато пояснил начштаба, открывая дверь в кабинет командира.

Кабинет был роскошен, что приятно удивило командующего.

— Разве о таком приказе не позволительно, доложить полковнику на дому? — продолжал допрос командующий.

— Я не думал, что вы будете так срочно, — несколько замявшись, признался начштаба. — Сегодня воскресенье…

— Принесите приказ, — распорядился Савельев.