Дальше у орудий, в белых трусах, таких же безрукавках и туфлях стояли представители Англии. Их возглавлял адмирал Брюс Фрезер. За ними китайцы, французы, канадцы. По другую сторону стола — русские голландцы, австралийцы, новозеландцы.

К столу вышел гладко прилизанный, сухой и желтый корабельный священник. Он предложил обнажить головы в память погибших героев. Потом заговорил тихо, нараспев, тыча пальцем в сторону японцев.

— Мы являемся свидетелями того, как те люди, которые не любят войну, победили тех, кто любит войну, — зашептал рядом стоявший с Умедзу полковник перевод священника.

Но генерал чуть заметным движением остановил его. Умедзу не интересовали процедурные речи. Он собрал свое внимание только тогда, когда Сигемицу предложили подойти и подписать акт о капитуляции.

Министр слишком долго читал документ сперва на японском, потом на английском языках, наконец достал ручку. Черкнув несколько иероглифов, он остановился и принялся встряхивать ручкой, но в ней не оказалось чернил. По палубе прокатился тихий смех. Умедзу косо взглянул на одного из секретарей министра. Поняв его, тот приблизился к Сигемицу и с поклоном подал свою ручку.

Умедзу прочел документ только на японском языке:

1. Мы, действуя по приказу и от имени императора, японского правительства и японского генерального штаба, настоящим принимаем условия декларации, опубликованной 26 июля в Потсдаме главами правительств Соединенных Штатов, Китая и Великобритании, к которой впоследствии присоединился и СССР, эти четыре державы будут в дальнейшем именоваться союзными державами.

2. Настоящим мы заявляем о безоговорочной капитуляции союзным державам японского императорского генерального штаба, всех японских вооруженных сил и всех вооруженных сил под японским контролем вне зависимости от того, где они находятся.

3. Настоящим мы приказываем всем японским войскам, где бы они ни находились, и японскому народу немедленно прекратить военные действия, сохранять и не допустить повреждения всех судов, самолетов, военного и гражданского имущества, а также выполнять все требования, которые могут быть предъявлены верховным командующим союзных держав или органами японского правительства по его указаниям.

4. Настоящим мы приказываем японскому императорскому генеральному штабу немедленно издать приказы командующим всех японских войск и войск, находящихся под японским контролем, где бы они ни находились, безоговорочно капитулировать лично, а так же обеспечить безоговорочную капитуляцию всех войск, находящихся под их командованием.

5. Все гражданские, военные и морские официальные лица должны повиноваться и выполнять все указания, приказы и директивы, которые верховный командующий союзных держав сочтет необходимым для осуществления данной капитуляции и которые будут изданы им самим или же по его уполномочию; мы предписываем всем этим официальным лицам оставаться на своих постах и по-прежнему выполнять свои небоевые обязанности, за исключением тех случаев, когда они будут освобождены от них особым указом, изданным верховным командующим союзных держав или по его уполномочию.

6. Настоящим мы даем обязательство, что японское правительство и его преемники будут честно выполнять условия Потсдамской декларации, отдавать те распоряжения и предпринимать те действия, которые в целях осуществления этой декларации потребует верховный командующий союзных держав или любой другой назначенный союзными державами представитель.

7. Настоящим мы предписываем императорскому японскому правительству и японскому генеральному штабу немедленно освободить всех союзных военнопленных и интернированных гражданских лиц, находящихся сейчас под контролем японцев, и обеспечить их защиту, содержание и уход за ними, а также немедленную доставку их в указанные места.

8. Власть императора и японского правительства управлять государством будет подчинена верховному командующему союзных держав, который будет предпринимать такие шаги, какие он сочтет необходимым для осуществления этих условий капитуляции.

Начальник генерального штаба быстро поставил свою подпись и отошел к Сигемицу. Все это он сделал с совершенным безразличием человека, примирившегося с неизбежностью. Но когда к столу шагнул Макартур, лицо генерала отвердело, и весь он содрогнулся от приступа негодования. «Три года назад этот „главнокомандующий“ дезертировал из Батаанского полуострова, оставив свою армию и стоящих рядом с ним Уэйнрайта и Персивалла, на милость моего оружия. Теперь он диктует мне условия капитуляции!» — задохнулся от душевной боли Умедзу и закрыл глаза.

— Верховный главнокомандующий союзных держав подписывает этот документ от имени Союзных наций, — ворвался в его уши напыщенный голос Макартура. — Я приглашаю генерала Уэйнрайта и генерала Персивалла подойти со мной к столу для подписания документа! «Исторический эксцесс! — сейчас же со злой иронией подумал Умедзу. — Один дезертир и два пленных генерала вершат судьбу своих победителей. О небо!» — мысленно воскликнул он.

3