— Ну и плохо сделали, сейчас она была бы здесь. Представляю себе состояние отца! Кстати, он уже давно перевелся в строевую часть. Завтра же прикажу отправить его за дочкой.

— А ты его знаешь? — удивленно спросила Евгения Павловна.

— А кого он не знает? Только у него не добьешься правды, — вмешалась в разговор Зина.

Евгения Павловна непонимающе посмотрела на мужа и на дочь.

— Один поручик заинтриговал Зинаиду Георгиевну. Она ко мне и пристала: кто он, да где он, — пояснил Георгий Владимирович, поглядывая на покрасневшую Зину.

— И совсем нет! И нет! — обиженно воскликнула та. — Можешь вообще не отвечать на мои вопросы.

— А обижаться нечего, дочь. Ты не маленькая. Должна понимать, что есть вещи, которых в домашнем кругу не касаются, — строго заметил Савельев.

Начавшийся спор был прерван телефонным звонком. Савельев отложил салфетку и быстро прошел в кабинет.

— Здравствуйте. Срочные? Буду через десять минут. — В столовую он возвратился совсем другим: озабоченным, посуровевшим. — Поеду в штаб. Что-то срочное есть, — виновато пояснил он.

Зина быстро встала из-за стола и, взяв первую попавшуюся тарелку, вышла на кухню. Она знала, что отец стеснялся перед ней выражать ту любовь к матери, которая хранилась в его сердце. Евгения Павловна с ласковой усмешкой посмотрела вслед дочери.

— Ну вот, поеду в штаб, — твердил Георгий Владимирович, неотрывно глядя в лицо жены.

— Иди, Георгий, — Евгения Павловна провела рукой по его лбу и щеке. — Сейчас ты не наш.

Савельев поцеловал жену и быстро вышел.

У штаба командующего встретил оперативный дежурный.

— Товарищ генерал, получены две срочные шифровки, — доложил он.

— Позвоните члену Военного Совета, — приказал Савельев.

— Он здесь, ожидает вас в своем кабинете.

— Я пройду к нему, а вы распорядитесь принести туда шифровки. Потом попрошу позвонить в дивизию Мурманского и передать через него распоряжения, чтобы предоставили старшему политруку Бурлову отпуск в ближайшее время для поездки за дочерью.

Член Военного Совета, постукивая пальцами по столу, смотрел на лежавший перед ним лист и хмурил брови, Командарм по выражению лица определил, что Смолянинов чем-то взволнован.

— Вы что, Виктор Борисович, расстроились? — спросил он.

— Слушайте: «Для изучения и обобщения опыта оборонительных операций на западных фронтах, подготовить группу старших командиров и политработников», — прочел он. — Прилагается расчет, на какой фронт и сколько. От нас, в основном, на Юг…

Командарм взял телеграмму и прочел ее сам.

— Да-да. Чтобы принять такое решение, нужно быть уверенным в дальнейшем ходе событий, — заключил он.

В кабинет вошел подвижной, худощавый подполковник с шифровками.

— Читайте, — приказал Савельев.

— «Командующему Отдельной Приморской армией. Немедленно приступить к перегруппировке войск по разосланному плану. Части и соединения Армии держать в готовности номер один. Получение подтвердить, исполнение донести в установленный срок. Командующий, войсками Дальневосточного фронта, член Военного Совета».

— Ясно, подтвердите получение! Давайте вторую.

— «Командующему Отдельной Приморской армией. В декадный срок подготовить в резерв Верховного Главнокомандующего артиллерийский и стрелковый полки полной штатной укомплектованности. Срок отправки дополнительно. Получение подтвердите. Командующий Дальневосточного фронта, член Военного Совета».

Вторая шифровка заставила Савельева глубоко задуматься.

— Нам трудно выкраивать, а каково Николаенко? — перебил мысли командующего Смолянинов. — Ему сообщили?

— Нет, товарищ бригадный комиссар, не докладывал, — ответил подполковник.

— Попросите зайти.

— Сейчас наш Николай Константинович заохает, — невесело заметил Смолянинов.

— Со своей колокольни он вроде прав — и так многое отдали… Но, очевидно, там нужнее, — проговорил Савельев. — Будем выполнять. Пехотинцев придется брать у Мурманского, Федюшина и Давыдова, а артиллеристов… Послушаем, что скажет их бог.

— Разрешите, Георгий Владимирович! — заглянул в дверь генерал Николаенко.

— Прошу, Николай Константинович! С вами мы сегодня не виделись? Здравствуйте! Прочтите-ка вот эту телеграмму и посвятите нас в свои соображения, — командующий подал шифровку.

Николаенко, читая, все больше хмурился. Он прочел шифровку раз, второй. Потом повертел в руках, осмотрел оборотную сторону. Не найдя ничего утешительного, он перевел взгляд сперва на Савельева, потом на Смолянинова, наконец, на шифровальщика и тяжело вздохнул.